Осеннее равноденствие. Час судьбы

— Знаешь, что я придумал. Идея! А зачем мне выбрасывать диссертацию в корзину? Нет! Ничего подобного. Завод большой, мой объект — социальные и психологические взаимоотношения всех категорий трудящихся, влияние микроклимата семьи на интенсивность труда. И, разумеется, научное прогнозирование, применение математических моделей… Понимаешь? Я под эту свою постройку подведу такой фундамент из фактов, такие исследования подведу, что… что…

Он вдруг замолчал, будто ударился о какую-то невидимую преграду.

— Думаешь, без этих своих твердолобых обойдешься?

— О да… Да! Я обведу их вокруг пальца. В Ленинграде защищусь. В Москве. Я еще докажу…

Он щедро обещал. Он любил обещать. Он жил надеждами. И вот не прошло и полгода, как Марцелинас позвонил ей на работу:

— Наконец… наконец, Криста…

Марцелинас говорил задыхаясь. Кристина испугалась.

— Что стряслось? Алло! Алло!

Как нарочно телефон отключился, в трубке, мучительно сверля уши, раздались короткие, пронзительные сигналы. Кристина не знала, что ей теперь делать, испуганный взгляд блуждал по большому кабинету.

Телефон зазвонил снова.

— Чертова техника! — пророкотал Марцелинас. — Квартиру дают. Квартиру, говорю.

Кристина долго не могла успокоиться, может, поэтому не испытала особой радости.

— Ты слышишь, Криста, — квартира! Место хорошее, тихое. В двух шагах от центра. Но, увы, комната и кухня. Почему ты молчишь, Криста? Все как снег на голову, надо подавать бумаги. Сегодня же.

Марцелинас находился далеко, на самом краю города. Еще и еще раз он повторял то, что уже сказал. Кристина, не в силах вымолвить ни слова, вдруг воочию увидела свою квартиру, милое сердцу гнездышко, в котором она будет хозяйкой, королевой…

— Одна комната? — робко спросила она.

— Одна. Правда, довольно большая. Кухня, прихожая. Что ты скажешь?

Ширмой перегородит комнату, разделит… На кухне никого больше не будет, только она… и ванная на одних…

— Может, еще подождем, Криста? Может, не будем торопиться? Хотя ничего лучше не обещают ни в этом, ни в будущем году. А жизнь в общежитии…

— Разумеется, бери, Марцюс, разумеется… Потом уж как-нибудь, там видно будет, а теперь бери, раз дают…

И телефон снова отключился. Больше Марцелинас не позвонил. Когда он вернулся с работы, за стеной у студентов гремела по радио музыка. Они радостно вращались в обнимку по тесной комнатушке, зная — последний раз танцуют здесь.

— Жить надо. Мы еще заживем, Криста.