Осеннее солнце

По-хорошему. Это редко случается. Шнырова, несмотря на все ее выкрутасцы, очень родителей любит. И рада маме.

– Живи пока, – Шнырова поторопилась к мосту.

– Живи пока сама! – огрызнулась Дрондина и тоже направилась вниз.

– Торопись! Таблетки для похудания привезли! – не оборачиваясь, сказала Шнырова.

Дрондина на секунду замерла, потом взяла себя в руки и продолжила спускаться к подножью.

Со стороны моста в холм поднимались три женщины: моя мама, мама Шныровой и мама Дрондиной. Моя мама шагала первой.

Шнырова и Дрондина торопились вниз, под гору, Медея и Бредик за ними. Бредик совершил тактическую хитрость — чуть подотстал, и когда Медея поровнялась, покусал ее за ноги.

Вечером сидели с мамой под яблоней и пили чай. Она рассказывала про отца, про то, что зарплату повысили, про то, что недвижимость там стоит копейки, а работу найти легко. А я рассказывал про то, что Дрондина научила свою собаку искать трюфеля, а Шнырова постригла свою козу и хочет связать себе шарф, а еще, что они вместе решили делать видеоблог.

Мама рассмеялась.

– Видеоблог?! Наташа и Шура вместе собираются снимать видеоблог?! Про что?

– Про пчеловодство.

Неосторожно сказал я. Мама поперхнулась вареньем.

– Про пчеловодство? – переспросила она. – Наташа и Шура ведут блог про пчеловодство?!

– Ну да. Они нашли старый улей, теперь ловят пчелиную семью. Потом станут продавать мед и прополис.

– Странно все это… – мама подгорячила чай. – Блог про пчеловодство… Может, и тебе начать блог вести?

Хорошая идея, кстати, подумал я.

– Все равно хорошо, что они, наконец, помирились, – сказала мама. – Это ведь неправильно, что они в ссоре столько лет. Дикость…

– Там кто-то у кого-то рубероид украл, – напомнил я. – Такое не прощают.

– Кстати, про рубероид. Ты когда баннер натянешь?

– Да натяну, – поморщился я. – Там дел на пять минут, натяну.

– Вот и натяни…

Я вздохнул.

– Ладно, – улыбнулась мама. – Что делали?

– На рыбалку собирались, но…

– Да, отец говорит, там у них рыбалка отличная, – перебила мама. – И рыба вкусная – и коптить, и так жарить. Муксун, нельма.

– У нас тоже хорошая, – сказал я. – Ерш, пескарь, верхоплавка. Язи.

– И грибов много, – продолжала мама. – Красноголовики можно прямо ведрами собирать. Брусника сладкая… Наташа, заходи!

Теперь я чуть вареньем не подавился. Долгий день получился, я думал, хоть вечером продохну, но Дрондина, похоже, решила не останавливаться на достигнутом. Ну да, день Дрондиной.

И выступила из-под яблони.

– Здравствуйте, – Дрондина была вежлива. – А я тут мяту собирала, гляжу, самовар блестит.

– Проходи-проходи, Наташа, присаживайся! – мама сделала приглашающий жест.

Дрондина прошла и уселась за стол, посмотрела на свое отражение. Отражение ей не очень понравилось – и без того щекастая Дрондина стала еще щекастее в выпуклом медном боке.

– Как пчелы? – с сочувствием спросила мама. – Не боишься, что покусают?

Дрондина поглядела на мою маму слегка перепугано.

– Да не особенно… – неуверенно сказала она.

– Главное, чтобы у тебя аллергии не было, – заботливо сказала мама. – У тебя нет аллергии?

– Нет, кажется…

– Если хочешь поймать рой, надо связать ловушку. Ты умеешь?

Дрондина растерянно поглядела на меня.

– Ей Саша поможет, – сказал я. – Саша в прошлом году носки связала. Так хорошо, что потом в один носок залезла белка и запуталась насмерть.

– Шнырова ее потом съела, – брякнула Дрондина.

– Что?! – растерялась теперь уже мама.

– Сожрала, – подтвердила Дрондина. – Ну, не сырой, пожарила в утюге. У них у всех такие вот повадки. Ее прабабушка…

– Украла рубероид, – перебил я на всякий случай.

Дрондина кивнула.

– И топор, – добавила она.

– Ладно, – улыбнулась мама. – Схожу-ка я за зефиром, я купила тут… Ты любишь зефир?

– Да, – ответила Дрондина. – Особенно лимонный.

Мама отправилась в дом за зефиром.

– Эй, Граф, погляди-ка, чего.

Дрондина включила смартфон, протянула мне. На экране присутствовала, разумеется, Шнырова. Я думал, что Шнырова будет тонуть в болоте, застревать в чердачном люке, отбиваться от разъяренных лосей, страдать от зубной боли на крайний случай.

Но все оказалось гораздо хуже. Шнырова сидела перед зеркалом в полосатом халате, играла на гитаре и пела «Над небом голубым».

Вот уж не знал.