Осеннее солнце

Я вспомнил про отцовские железяки и дурацкая идея в голову вдруг пришла. Что если все эти фигуры из бесполезного железа не черметчкики забрали? Что если они сами? Собрались в ржавую скрипучую банду, и отправились по призрачной дороге на север, в край островов, возвышающихся над топями, в углы болотного железа, в земли пугачевского клада.

И добрались.

Давно собирался пройти по тополям, наметить по компасу азимут, и двинуть километров на пятьдесят по тракту… Не получится. Я не настолько дурень, чтобы в лес сунуться на пятьдесят километров в одиночку, это не по окрестностям шастать. Может, когда отец приедет…

Появилась Дрондина. От нее сильно несло валерьянкой, я поморщился.

– Да все нормально, – успокоила Дрондина. – Я телефоны занесла. Зарядить можно?

Дрондина протянула в окно два телефона. Я сбегал на веранду, подключил смарты к удлинителю. Дрондина поджидала возле дома.

– Что делаешь? – спросила она.

Я не ответил.

– Пойдем, рыбу половим, – предложила Дрондина.

– Лень, – отмахнулся я.

– Ну, давай на болото тогда, клюкву посмотрим.

– Поздно. Да и ходили в лес сегодня.

– Ничего не поздно, часа еще нет, – возразила Дрондина. – Слушай, если мы тут сидеть будем, то рехнемся. Тихо, как… У вас хоть мотор шумит, а у нас глушь. Пойдем, Граф?

Это точно, рехнемся.

– Хорошо, у тополей через пятнадцать минут.

Дрондина побежала собираться. А я заглянул к маме. Она сидела за столом, шила трусы из материи с красными кленовыми листьями.

– Мы с Наташей прогуляться решили.

– Куда? – мама остановила машинку.

– На Тишкино болото. Клюкву проверить.

– Зачем нам клюква? – спросила мама.

– Как зачем? Всегда же собирали… Сдавать потом будем…

Мама постукивала пальцами по столу.

– Да и делать особо нечего, а дома сидеть… с ума тут сойдешь…

Мама повернулась, сделала взгляд «а теперь поговорим серьезно».

– Ваня, скажи мне правду – кто поджег шины?

– Я же говорил – старая Шнырова. Курильщица. Мы не поджигали, ни я, ни девчонки, мне пять лет что ли?

– Ты никого у нас не видел? Вокруг? Чужого, я имею в виду?

– Чужой в овраге лошадь доедает, – ответил я.

Мама покачала головой.

– Если ты вдруг…

– Да черметчики это, – перебил я. – Рельсы украли, провода срезали, обычное дело. Как бы колокол не сперли, может его закопать, а?

– Да, закопай… Ваня, пообещай – если увидишь чужого…

Разволновавшись, мама нажала рычажок, машинка пробила на трусах длинную косую строку.

– Пришить что ли? – не понял я.

– Бежать… – мама тщательно изучала трусы на просвет. – Быстро бежать домой…

– Да все нормально, ма, все продумано. Главное не быстро бежать, главное, бежать быстрее Дрондиной. Пока чужой будет лопать Дрондину, я оторвусь…

– Да-да…

Мама ругнулась и стала распарывать бракованный стежок. Я потихонечку свалил. Долил в генератор солярки, проверил контакты. Встретил возле тополей Дрондину, она явилась с корзиной.

– Куда пойдем? – спросил я. – На Тишкино, или на Долгое?

– На Тишкино, – ответила Дрондина. – Или на Долгое. Лишь бы подальше…

Она кивнула на Лог.

– Это не Шнырова подожгла, – сказал я.

– Да плевать. Пойдем.

Дрондина пошагала вниз, к реке. Я за ней.

– Помнишь, мой отец из металлолома разные фигуры сваривал?

– Ну.

– А потом они все пропали?

– Да это…

Думаю, она хотела сказать, что это отец Шныровой сдал скульптуры в лом, но не сказала.

– Да, пропали, помню. Там еще лягушка была… такая…

Дрондина надела на голову круглую корзинку, приложила растопыренные ладони. Похоже. Я вдруг осторожно подумал, что папа мой сваял лягушку с определенного образца. И Змей Горыныча понятно с кого слепил.

– Ну и что с этой лягушкой? – спросила Дрондина. – Ее продали в интернете за сто тысяч?

– Нет пока.  Один рафтер сплавлялся по речкам, впадающим в Сунжу, и нашел. И лягушку, и остальных. Там, на востоке.

Я указал на восток.

–  Они стояли на небольшой поляне, глядя в одну сторону.

– И что? – спросила Дрондина.

– Это было в глухом лесу, за тридцать километров от дороги.

– Мало ли? Какой-нибудь псих притащил и расставил. Чего в лесу не найдешь, психи по лесам шастают…

Но на всякий случай Дрондина потрогала дубинку.

– Они словно сами туда пришли, своим ходом, там следы…

– Врешь ты все, – перебила Дрондина. – Очередные сказочки. Тебе сказки сочинять, Васькин. Васькин-Перро. Пролил волшебный дождь, железные фигуры ожили и отправились гулять по лесам! А потом волшебная сила протухла, и они застряли… Так?

– Волшебный дождь, это ты хорошо придумала. Все это…

Я остановился.

– Что опять? – насторожилась Дрондина.

– Забыли желуди.

Действительно, желуди Пушкина. Позабыли на другой стороне холма. Из башки выскочило.

– Только давай сейчас за желудями не пойдем, хорошо? – попросила Дрондина.

Ну да, опять в гору подниматься мне тоже лень. Никто их не возьмет, кому в наши дни нужны желуди Пушкина.

– Пойдем в Тишкино, – предложил я.

Вместо Пушкина пойдем в Тишкино.

Дрондина поморщилась. Тишка, которого по легенде замотал на болоте матерый лось, был из Шныровых. Ну и, само собой, если на болото приходили Дрондины, всячески им мешал, то ягоду горькую  подсунет, то комаров злючих напустит, а то завоет из кочек, так что волосы дыбом.