Воробей отрекогносцировался и безмятежно задремал.
Овчаристые псины, вдруг с урчанием заметавшиеся за рабицей, гарантировали притомившемуся вождю отсутствие кухонных террористов, злобно мяукающих вдали.
Для новой смены патологоанатомов в зябкую прозекторскую вкатили фрагментарный офицерский материал из-под Нижнеудинска.
Клок собачьей шерсти, переброшенный ветром с антисептичной территории, удачно десантировался на изрытый свежезасыпанными воронками от гранат асфальт горбатой улицы, которая от недостроенного кирпичного с брусовым этажом коттеджа извилисто и круто тянулась через концептуальную тесноту шиферокрышных приземистых изб с криволинейными огородами.
Первый снайпер легко и бесшумно отодвинул фанерную заслонку, смазанную по нижнему обрезу солидолом.
Готовность — минута.
Второй снайпер лизнул тыльную сторону рабочей ладони, только что распоротой малюсеньким ржавым чердачным гвоздиком без шляпки, неведомо как взявшимся в давно освоенной засадной точке.
Еще полминуту госпитальные кашееды будут мурыжить выпускника.
Третий снайпер, закончив королевский пасьянс из карт, обнаруженных за подвальной трубой еще в прошлое дежурство, едва успел распластаться на осклизлых кирпичах.
Живец в зоне риска.
Неурочный петух экзистенционалистично подал голос.
С водохранилища протяжно, с эхом, ответил патрульный катер, переброшенный месяц назад с Тихоокеанского флота для усиления звена, круглосуточно курсирующего между надплотинным микрорайоном Солнечный и поселком Листвянка, расположенным на Байкальском берегу недалеко от Шаман-камня, обозначающего исток Ангары.
В прицелах контролируемая идеально-киллерская позиция так и осталась невостребованной.
Отбой.
Ловля на живца закончилась безрезультатно. Никто не пожелал аккуратно свести счеты с очередным воскресшим.
На релейном заводе сирена дала старт очередной тренировочной обязательной эвакуации.
Первый снайпер перевел оптику на максимальное приближение — на ближнем огороде соседка роскошно мыла под холодной струей примелькавшиеся ноги, грязные после тщательной прополки длинной-предлинной грядки с морковью или свеклой.
Второй прямо через снаряжение, одолженное у окочурившегося заправского бомжа, вогнал в плечо дозу противостолбнячной сыворотки и обмотал сволочной гвоздик обрывком бинта.
Третий, помусолив карандаш, принялся старательно пририсовывать томным валетам и необузданным дамам убедительные рожки.
Ершовский залив Иркутского водохранилища (сразу за пятикилометровой насыпной плотиной, но в черте города), славившийся в мифические хрущевско-брежневские времена сначала глупыми блесноохочими щуками, а позже, при талонном режиме, килькой в томате и кустами для аморальных антипартийных соитий и бормотухо-бухаловых оргий, последние семь лет беспорочно служил общественной гаванью для десятитысячного парка индивидуально-семейных дельтаплановых глиссеров.
Неоспоримые антитеррорные преимущества — скорость, непредсказуемость траектории, схема движения «вода-воздух-вода», катапультируемая пуленепробиваемая капсула с автономным запасом кислорода на двадцать четыре часа и обогревом, автопилотная лазерная навигация — заставили местный, крупнейший в Азии авиазавод, когда-то выгодно обеспечивавший развивающиеся страны мноцелевыми штурмовиками, полностью перейти на выпуск незаменимого средства передвижения, прозванного работягами-ветеранами «глистом».
Административные, улучшенной отделки «глисты» и личные «глисты» особо уважаемых граждан и прочих достойных, приближенных к исполнительным, законодательным и тому подобным органам, базировались не в Ершах, а в самом центре города, на главном русле сумасбродной шлюхи-Ангары, дочери непримиримого консерватора Байкала, сбежавшей от почтенного старца к водонакачанному Енисею — точнехонько напротив Вечного огня (мемориал защитников отечества), Спасской церкви и Богоявленского собора.
Но такое эстетско-снобистское отношение начальствующих мужей к собственной безопасности считалось в массах и сознательном электорате не вполне уместным, так как не обеспечивало бюджетно выгодную ротацию в чрезмерно разветвленных коридорах местной власти.
Получив дельтаплановый глиссер прямо из декомпрессионно-вибрационной камеры (проверка на взрывчатку), госпитальный турист медленно вырулил на стартовый фарватер и, отметив нетерпеливым указательным пальцем на бортовой дисплейной карте точку прибытия, заснул без провидческих сновидений и навязчивых дежа вю.
ХАМАР ДАБАН
Присел на валун — серый, грубо квадратный, с золотоносными туманными прожилками.
Одиночная капля тяжело и неотвратимо сорвалась с днища парящей над письменным столом фарфоровой кружки с только что заваренным кофе (арабика в зернах) и пробомбардировала клавиатуру, точнехонько накрыв правый шифт.
На валун, за полдня щедро прогретый августовским солнцем.