Скомканный платок недельного использования стер влажный след от незапланированного каплеметания.
Ящерка-володушка (третичный реликт) сиганула в щель, обозначенную суровой осокой.
Кружка временно увенчала пухлую стопу проработанных личных дел с грифом «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО».
Черная желна заработала по тронутому внутренней гнилью стволу мощным клювом.
Кривая, интерпретирующая запись телефонного сообщения осведомителя по голосовой модуляции, подтвердила обыденность и однозначность переданной информации.
Сине-зеленая сойка проскандалила в районе слоистого обнажения.
Опорожненная почти наполовину кружка с остывающим кофе втиснулась между скоростным принтером и монитором.
На глинистой отмели узкий четырехпалый след клыкастой мускусоносной кабарги.
Анализ видеозаписи подготовительного цикла угодившей в засаду группы укладывался по всем параметрам в допустимый ординар.
Труха, растревоженная упрямой желной, усеяла тропу.
За принтером свинья-копилка первой ступени фильтрации «боров» ждала, терпеливо помигивая индикаторами, очередного кротоуказывающего взноса, исполненного алым/синим/желтым/зеленым (по степени значимости) фломастером на карточке из плотного картона форматом с «визитку», пропитанного составом, ускоряющим срочное внутрикопилочное сгорание.
Сойка зигзагами перекочевала в распадок.
Бумаги, бумажки, бумажоночки — твердокаменные пазлы бюрократических падл.
Проглотив отменную личинку, желна продолжила зачистку.
Отзывы командиров учебной части… на сержанта.
Ящерка-реликт высунулась из осоки.
Старшина… Огневая подготовка… Боезапаса не экономили…
Паутина замусорилась коринками.
Лейтенант… Саперное дело… Растяжки… Фугасы…
Сойка вернулась скандалить к шиповнику, освоившему плитняк.
Капитан… На аппетит не жаловался.
Ящерка вскарабкалась на валун по теневой стороне.
Майор… План запланированных плановых выполнен в соответствии…
Муравейник, отстроенный в корнях зараженного древа, получил сверху дармовую кору с деликатесными ксилофагами.
Свинья-копилка второй ступени фильтрации — поменьше размером, «хрюшка» — приткнулсь в углу, рядом с кофейной нишей.
Над Хамар-Дабаном — редкая перистая облачность.
Отечественный разведывательный спутник нового поколения, нарушив график дежурного сканирования, откадрировал координаты южно-байкальской тайги.
Смех операторов вызвала не потная залысина, не спаренные хвойные иглы, засевшие в брюнетистых волосах, не развязавшийся коричневый шнурок промокшего туристического ботинка, а чешуйчатый мини-эвоплоцефал, промелькнувший рядом.
Крепко затянул шнурок и перепрыгнул на мокрый голыш.
Переместившись к протоколам допросов пленных, опорожненная кружка припечатала заигрывающие с принудительным сквозняком акты трассологических экспертиз.
С голыша на отмель.
Третья копилка «поросенок», самая неказистая, скромно разместилась рядом с малогабаритной автономной электроплитой, между набором ложечек и сахарницей, отколотой по краю.
На тропу среди смородиновых кустов с алыми бледнопрожильчатыми сформировавшимися гроздями.
Незапланированные снимки с обмаяченным придурком, сожравшим ни за что ни про что дефицитные космосекунды, негласно избежали регистрации с обязательным дублированием и отправились с фельдъегерем к заказчику.
Семейство с розовыми накладными пятачками, макияжными задорными хвостиками, контрольно-индикаторными глазятами обладало высшей категорией защиты: самолокирующаяся приемная щель, суперидентификация (палец, зрачок, голос), система мгновенного уничтожения содержимого при некорректной выемке.
Над «левыми», оперативно доставленными снимками — генеральская лупа (юбилейный подарок гаденького сослуживца, укокошенного неделю назад в засаде).
Сизые осины по распадку.
Темно-хвойные по крутым склонам с отметинами селей.
Водопад.
Зимовье на поляне.
Снующая крупная и мелкая живность с эндемической пропиской, и ни одной людской души поблизости.
Лупа в позолоченной оправе (массивная полая витая рукоятка брачующиеся удавы) мягко легла в черный бархат инкрустированного футляра.
Планшет с космическими снимками новоявленного отшельника упал в надежность старого сейфа.
Матерый самец с уже начинающими желтеть клыками, основательно — как истинный представитель семейства оленьих — продефекатировал корни старого кедра и, в десятибалльном виртуозном пируэте с разворотом на сто восемьдесят градусов преодолев барьер прошлогоднего бурелома, скрылся в пихтовых дебрях от приближающегося к размеченной прогалине человека.
Генерал отобрал на связке замысловатый старомодный ключик и торжественно, с приятной натугой отомкнул внутреннюю секцию.
На прогалине, внезапно растворившей среди кочек нахоженную тропу, вонь, усиленная жарой; вонища рвотопровоцирующая и въедливая.
Генерал бережно вынул скромную любительскую фотографию, за которую схлопотал первый и наверняка последний строгач.