Осенняя молния

– Если родители вольно или невольно дают девочке имя со звуком «ль», то тем самым добавляют вероятности, что она потом превратится в очень чувственную девушку, склонную к поиску наслаждений. Потому что когда ребёнка окликают по имени, он каждый раз получает определённый сигнал, влияющий на формирование его характера.

– Лен, я изучала фоносемантику, но этих выкладок что-то не припомню. Возможно, это на уровне гипотез, вроде нумерологии, астрологии и прочей мистики?

– Может быть. Но нумерология и астрология так или иначе работают. Пусть не всегда со стопроцентным попаданием, но тем не менее… И с именами на уровне подсознательных вибраций примерно то же самое. Плюс совместимость некоторых имён – тоже многое значит…

– Кажется, я понимаю. Будь у той девушки другое имя, то у нас с ней могло что-то произойти? Ты это имеешь в виду? Извини, Леночка, но я так не думаю. Тут другое.

– Подожди. Тебе ведь не было неприятно?

– Неприятно не было. Но и приятного тоже не чувствовала. Пустое ощущение. С мужчинами так не бывает. Там либо сразу понятно, что он не твой, и тогда идёт отторжение на всех уровнях. Либо наоборот.

– Оленька, ты просто ещё не раскрылась. Тебя надо разбудить.

– А надо ли?

– Ты этого боишься?

– Нет…

– Ты этого не хочешь?

– Не знаю. Лена, я не знаю, честно!

– Может быть, тебе просто что-то мешает?

– Знаешь, мне иногда снится такое…

– Это приятные сны?

– …

– Ты молчишь?

– Думаю… Раньше мне было стыдно перед собой, когда просыпалась. Сейчас уже нет… Но…

– У меня всё происходило точно так же. Только немного раньше, чем у тебя… Хочешь, расскажу про свой первый случай? Даже не первый, а, так сказать, «нулевой»?

– Расскажи.

– Однажды, почти лет десять назад, я летела в Москву. Дело было ранней весной, возможно, поэтому в самолёте больше половины мест пустовало. Не сезон, словом. Полёт выдался долгим, мне стало скучно. Тогда таких гаджетов, как сейчас, не было, книжка оказалась неинтересной. Встала и начала бродить по салону. Подхожу к аварийной двери, читаю надписи, осторожно касаюсь ручек. Тут мне на руку мягко так ложится чья-то ладонь. Стюардесса. «Пожалуйста, не надо ничего трогать». Я оборачиваюсь, чтобы слегка надерзить, но – веришь, нет – язык прилип к нёбу. Сказать «красивая» – это ничего не сказать. Она меня просто ошеломила. Глаза тёмно-карие, почти чёрные, кожа матовая, губы… Неописуемы. Вероятно, полукровка, отец откуда-нибудь с Кавказа. Лет двадцать пять, или около того. Пилоточка набок сбита, волосы интересно собраны. Фигура… Почти как у тебя, наверное. Юбка немного колени открывает – ножки суперские. И видно, что отлично понимает, насколько хороша собой. Я стою как дура, глазками хлопаю. Она улыбается, спрашивает, чем меня эта дверь так привлекла. Я и ляпнула, что вот, закончу универ и попробую тоже в бортпроводники податься. Она развеселилась, начала интересоваться, что я знаю об этой работе. Слово за слово, мы разговорились, она мне немного про свою жизнь рассказала. Я – про свой универ, о том, как в Москве сложно учиться. И тут замечаю, что ей мои истории постольку-поскольку, зато видно, как она по мне взглядом шарит. Так обычно парни смотрят, словно пытаются увидеть, какого цвета бельё у тебя под одеждой. Тогда и я так же начала её разглядывать. Она что-то прикинула, спросила, не хочу ли я узнать про чисто женские секреты профессии. Я говорю: «Правда ли, что все стюардессы носят исключительно чулки с поясками?» Она сказала: «У нас действительно особый дресс-код. Иди на своё место, я подойду через десять минут, а то сейчас немного занята». Я пошла к себе, села у прохода. Там целый ряд пустых кресел. Сижу, жду. Сама не знаю, чего, но сердце замирает. Проходит десять минут, потом ещё пять. Смотрю – идёт. Нет, слово «идёт» не годится. Скользит, мягко ступает, грациозно так, прямо пантера в джунглях. Подходит ко мне, наклоняется, говорит: «Двигайся к окну». Я так и делаю. Она садится на среднее сиденье справа от меня, поднимает подлокотник между нами и высоко задирает юбку. А я вижу чулок. И вижу подвязку. И полоску чудесной матовой кожи. Она улыбается: «Будешь летать – тоже станешь такие носить. Хочешь потрогать, какие гладкие?» И берёт мою руку в свою правую. Я сижу такая сама не своя, а она кладёт мою ладонь себе на бедро, слегка прижимает сверху своей. И тянет чуть вверх, на тёплую кожу. Я не убираю ладонь, наоборот, пытаюсь расслабить руку. Вижу её взгляд, ну, ты знаешь, тут всё понятно без слов. Её левая рука ложится на моё колено. А я как деревянная… Сердце, конечно, скачет, но желания близости нет. А мне так хотелось, чтобы оно было! Но и отталкивать её не могу. Не знаю, что делать, только губу закусила. Она это увидела, и всё сразу закончилось. «Ты просто не готова», – сказала она. Я что-то промямлила, уже не помню какую глупость. Мне было до ужаса неловко, причём именно от того, что не сумела откликнуться на ласку. Ведь мне не было неприятно!.. Вот и вся история, которая закончилась, так и не начавшись.

– Стюардесса просто встала и исчезла?