Осенняя поездка в прошлое

Иван Петрович избегал дорожных общений. Делиться своими мыслями он не умел, а выслушивать чужие горести – значит, частично их разделить хотя бы сочувствием, что к его собственным заботам было уже тяжелой ношей. Он предпочитал молча смотреть в окно на мелькающие поля, луга и перелески, односложно отвечая на вопросы попутчиков, если к нему обращались. Да и что он мог сказать этим простым людям, он: человек, в общем-то, из другого мира, из ненавистного всей стране города Москвы, хотя у каждого из пассажиров там могли быть и наверняка были родственники и знакомые. Он как-то пробовал, в прошлые свои приезды, поддерживать дорожные разговоры, но его слова о предательстве в стране воспринимались настороженно, а описание условий профессорской жизни слушалось с недоверием, оправданным, в сравнении его неурядиц с беспросветностью и безысходностью местной жизни.

Поэтому лучше смотреть в окно. Природа здесь одинакова на сотни километров. За окном мелькали березовые и осиновые рощицы: «колки» по– местному, между ними поляны или поля, уже убранные или заросшие сорняками и молодыми березками: значит много лет не засевавшиеся и заброшенные. Иногда мелькала гладь озера, обычно круглого с отлогими берегами, и только в отдалении, по другую сторону большой сибирской реки, берег поднимался на несколько метров над равниной и на его обрывах зеленели хвойные леса. Впрочем, и ближние перелески стояли ещё полностью зелёные – даже осины не покрылись ещё медным отблеском осени, что в середине сентября здесь бывает крайне редко.

Пейзаж однообразен: ни пригорка, ни расщелины или уклона, все колки похожи один на другой и кажется: вот за поворотом мелькнёт знакомая околица родного городка, а за ней появятся крыши домов, улочки и переулки детства, но проходит время и за окном автобуса всё то же мелькание перелесков.

От бессонной ночи в самолете, он задремал и открыл глаза, когда автобус резко свернул в сторону и замедлил движение: они подъезжали к первому остановочному пункту. Это был райцентр с небольшим автовокзалом, окруженным ларьками и киосками, торгующими, как и везде, стандартным набором продуктов, напитков и сигарет. Несмотря на кажущееся многообразие и многоцветие товаров и этикеток, за ними скрываются суррогаты еды и напитков и так по всей стране: от Москвы до самых до окраин, с южных гор до северных морей – как пелось в известной песне 30-х годов.

Иван Петрович, как обычно, вышел на остановке, размял затекшие от долгого сидения ноги и руки, зашел в привокзальный буфет и выпил чашечку кофе с булочкой. Так он делал всегда, проезжая этой дорогой. Ехать ещё долго, поэтому он не рисковал съесть что-либо более существенное: вдруг в пути скрутит боль от непонятной и несвежей пищи, что тогда делать? А такие отравления у него уже были, поэтому, как говорится, бережёного бог бережёт, хотя этот самый бог что-то не очень бережёт его страну и людей, несмотря на множащиеся ряды попов и прихожан. Торгаши сейчас продают всё что угодно, в том числе и то, что уже давно или изначально, нельзя ни есть, ни пить.

Автовокзал здесь – это центр местной, так сказать, культурной жизни. Сюда стекаются местные забулдыги в надежде перехватить спиртного суррогата или разжиться червонцем и отоварить его на четвертинку самогона. Здесь же в киоске можно приобрести программу телевидения, которое и составляет, здесь и по всей стране, основное и единственное, доступное всем средство досуга.

Объявили посадку в автобус, контролерша проверила билеты: не приблудился ли кто-то без билета и автобус помчался дальше и вперёд по положенному маршруту, потряхиваясь и подпрыгивая на ухабах и выбоинах разбитого асфальтированного шоссе. В этих местах, даже вновь уложенный асфальт не выдерживает более двух лет из-за резких перепадов температуры зимой и летом, поэтому и отремонтированная дорога представляет неровное асфальтовое полотно с многочисленными заплатками и нашлепками от предыдущих ремонтов, с добавленными свежими выбоинами.

Примерно через час пути и на середине маршрута автобус остановился на окраине большого села. Несколько лет назад кто-то из местных жителей поставил у обочины дороги будку, мангал и стал жарить шашлыки для проезжающих. Шашлыки, вполне приличного качества из свежей свинины, пользовались успехом, и автобусы стали делать здесь неплановую остановку на несколько минут для желающих подкрепиться, да и скворечник туалета был тоже неподалеку.

Иван Петрович с удовольствием съел палочку обжигающего шашлыка и выпил стакан горячего чаю.

Погожий день ещё только начинался, но яркое солнце, не по-осеннему, уже прогрело землю, а воздух, нагреваясь над асфальтовой дорогой, становился видимым и тёплые струи его, поднимаясь вверх, чуть колыхали листву придорожных берез при полном безветрии.

Через несколько минут автобус двинулся дальше, минуя дым придорожных мангалов у соседей – конкурентов их хозяина, где они только что останавливались. По-видимому, кое-какой доход эта шашлычная деятельностьвсё же давала нескольким жителям безработного села.