Осенняя встреча в Париже (СИ)

Гарри тринадцать лет видел её только на проклятых колдографиях, и со временем стал понимать, что его подруга красивая женщина. Не то, чтобы она резко похорошела, нет… Он все десять лет взрослел и дружил с симпатичной девочкой, только почему-то воспринимал её как «своего парня в юбке». В слишком рациональной Гермионе не было той девичьей лёгкости и кокетливости, которые кружат мальчишкам голову в юном возрасте. Но зато в ней с избытком было то, что начинаешь ценить с годами. Гермиона Грейнджер не была сияющей блестящей безделушкой, привлекающей стаю ворон. Она была редким алмазом, который со временем прошёл все стадии огранки и был понятен лишь истинным ценителям. Как то самое, дорогое вино, которое она так любила.

Гарри усмехнулся… Пожалуй, теперь он знал о подруге гораздо больше, чем во времена тесного общения. Тогда она знала о нём всё. Он же был слишком погрязшим в собственных проблемах и не замечал ничего вокруг.

Гарри скучал. И даже не по самой Гермионе, а по тому уровню отношений, который был утерян со временем. Он, наверное, и сейчас доверил бы ей собственную жизнь, несмотря ни на что.

В Америке Гарри пережил множество романов, но так и не остепенился, и не создал семью до сегодняшнего дня. Имея не особо удачный опыт брака, он был уже более придирчив и осторожен. Ему быстро надоедали фанатично-настроенные барышни, с которыми было сложно дышать и хотелось сбежать после первой ночи. Не устраивали и безразличные карьеристки, для которых отношения были одним из ста пунктов дел в ежедневнике. Он даже всерьез задумывался найти себе девушку из магглов, но постоянно скрываться и жить в обмане тоже не хотелось.

Гарри не был лишён ни славы, ни обаяния. Статный, пользующийся достаточно большой властью и личным расположением Президента Магического Конгресса, быстро взлетевший практически на самую вершину карьерной лестницы, из-за небывалого рвения и абсолютного пренебрежения к собственной жизни. Женщины слетались на него, как пчёлы на мёд, и выбор всегда был. Вот только никто не учитывал, что к этому привлекательному набору качеств, покоряющему мечтательно-настроенные девичьи умы, добавлялось неимоверное упрямство, привычка делать всё по-своему, скрытность, обусловленная сложным прошлым, а также абсолютное неумение вести романтические диалоги. Гарри был человеком-действия. Годы службы в Аврорате сделали его чёрствым и не желающим идти на компромиссы. Ещё Джинни, реализовав свою мечту скорого замужества, быстро убедилась, что с ним не просто. И это было в его восемнадцать. Сейчас же, в тридцать два, с ним стало ещё сложнее. С одной стороны, Гарри хотел близости, а с другой — никого не подпускал слишком близко. Он откровенно не выносил женской тупости, манипуляций и истерик. Скандальные отношения юности дали ему понять, чего он точно не хочет. А вот чего хочет?

Взгляд снова уткнулся в колдографию подруги. И уже не первый раз в мозгу Гарри мелькнула странная мысль, что она в его вкусе: умная, красивая и, несмотря на годы разлуки, близкая.

Что там у неё на личном фронте? В двадцать четыре Гермиона серьёзно влюбилась, о чём сама эмоционально писала ему в письмах. В то время они переписывались ещё достаточно часто. Это был какой-то маг-бизнесмен из Австралии, занимающийся поставкой ингредиентов для зелий по всему миру. Гермиона уже тогда придумывала свои рецептуры и писала книгу. В общем, подобная встреча была закономерной. С годами переписка становилась более редкой, но зато колдографии подруги и её избранника частенько мелькали в прессе. Постепенно она сама приобрела немалую известность как мастер зельеварения, а потом и вовсе выпустила книгу. Было и сообщение о помолвке, а спустя год о разрыве. В письме Гермиона сообщила кратко: не сошлись характерами и больше не затрагивала данную тему. Вообще их переписка последние несколько лет сводилась к разговорам о работе и поздравлениям друг друга с праздниками.

Рука Гарри непроизвольно потянулась к досье и принялась медленно перелистывать страницы, чуть дольше останавливая взгляд на тех, где были колдографии. На одних Гермиона была невероятно строгой и сосредоточенной, на других улыбалась и светилась счастьем, но была среди них одна, которую Гарри любил больше всех. Это была обычная маггловкая фотография сделанная в одном из французских кафе в день её рождения. Гермиона просто смотрела вдаль, держа в руке бокал вина. Она была неподвижна, в отличии от волшебных изображений, но было что-то в её взгляде, что манило и не отпускало. Гарри казалось, что именно так она смотрела на него много лет назад. Он вздохнул. Гермиона Грейнджер оставалась той частью прошлого, которую он не хотел забывать.