Осенние визиты

Менты у входов, злые взгляды — это явно из-за той перестрелки. Хорошо, что хорошо выбрился, и вид не слишком помятый — к иностранцу третьего сорта привязаться легко. Заров нырнул во влажное нутро вокзала, побрел вдоль ларьков, поглядывая на сигаретные баррикады и пивные цитадели, витрины, заваленные плейерами и видеокассетами. Славу еще с полчаса ждать, не меньше.

Собственно говоря, надо было взять какую-то книжку…

Он запустил руку в карман, нащупал смятые бумажки. Триста штук, это все равно не серьезно. Сотней больше, сотней меньше…

Ярослав вернулся к ларьку с плейерами.

— Покажите «Филипс».

Умирать, так с музыкой…

Он купил плейер, упаковку батареек и пару кассет, особо не выбирая. Теперь можно и подождать. Интересно, Слава оказался удачливее его?

На всякий случай Ярослав все же подошел к окошку справочного, но Визитера там, конечно, не оказалось. Изучал какие-то вывешенные правила мальчуган с усталым не по-детски лицом. Стояли двое «граждан кавказской национальности», явно старавшиеся быть тише травы. Любой террористический акт в первую очередь откликается на них — серией мелких неприятностей, это уже традиция.

Заров отошел к окошку буфета. Купил безвкусных импортных сосисок, стакан кофе. Вложил в плейер кассету — группа «Дикая Охота»… что ж, послушаем…

Наушники оказались не такие, как он любил. Дуга, а не «пуговки» на проводах. Зато звук вполне приличный…

Он ел с неожиданно проснувшимся аппетитом, пока какое-то слово не заставило его вслушаться в текст.

— Я КРУШУ ЗЕРКАЛА, ЧТОБ НЕ ВИДЕТЬ, КАК СМОТРИТ ДВОЙНИК…

Вот так…

В жизни нет ничего оригинального. Вода была выпита, слова были сказаны, любовь прожита, ненависть умерла и родилась вновь.

Ярослав прикрыл ладонями виски, отгораживаясь от бесконечного вокзального шума.

Обобрав твою жизнь, мой двойник, мой враг,
Я останусь один в том и этом мирах,
И падут предо мною преграды стекла…

А если нет стекла? Если «черный человек» стоит рядом, и в улыбке его — понимание твоей души, до самого темного и запаутиненного чулана. И не рвется он к тебе сквозь зеркальные грани, он уже пришел, он уже победил, уже стал главным в тандеме.

Ярослав содрал наушники. Не сейчас. Не расположен он слушать человека, умеющего видеть сквозь зеркала.

Скорей бы пришел Слава.

За соседним столиком встала компания молодежи. Этакие крепенькие, в кожаных куртках, шумные и уверенные. Не то вокзальные рэкетиры, не то просто бандиты проездом. Разлили на четверых бутылку водки, быстро, но со вкусом, выпили. Захохотали чему-то своему, очень-очень веселому.

Как легко жить, когда не видишь сквозь зеркала…

К его столику подошел мальчик лет двенадцати, с картонной тарелкой сосисок …ТАКИХ ЖЕ КАРТОННЫХ…

в руке. Тот самый, что толкался у справочного, наверное, тоже кого-то ждет.

— Можно?

Какой культурный подросток. Ярослав кивнул. Для писателя, много раз писавшего о детях, он поразительно не умел и не любил с ними общаться.

КАК ТЫ ПИШЕШЬ?

Я ВРУ…

Он быстро доел и стал глотать остывший кофе, когда увидел Славу. Тот появился откуда-то с выхода на перроны, прошел сквозь толпу, мимоходом глянув на справочную, и направился прямо к столику. Ярослав махнул ему рукой. То ли Визитер его чувствует, то ли просто «представил» все его возможные действия. Что же все-таки для него реальность? Есть ли отличия между происходящим и тем, что он проигрывает в сознании, намечая будущие действия и вспоминая прежние визиты?

— Меня умиляют московские цены на аренду квартир, — облокачиваясь на столик между Заровым и мальчишкой, сообщил Слава.

— Поздравляю, — Ярослав отставил стакан. — Ты голоден?

— Спасибо, дома поужинаем. Мы теперь не совсем бомжи. Вы перекусили?

ВЫ?

Мальчишка медленно, как во сне, повернул голову, посмотрел на Славу. Тот улыбнулся.

— Здравствуй, Кирилл. Думаю, ждать твоего Визитера бессмысленно. Он понимает, что появляться второй раз на месте рандеву — опасно.

Мальчик словно прирос к полу.

— Черт… — Ярослав поднял взгляд на Славу. Тот пожал плечами, вновь заговорил с Кириллом.

— Слушай, ребенок, мы не в метро. И я — не тот дядя с автоматом. Успокойся.

— Вы — писатель?

Голос у него был тонкий, только начинающий ломаться.

— Он — писатель. А я… ты знаешь.

Мальчик кивнул. Покосился на Ярослава.

— Я читал ваши книжки.

— Молодец. Спор о литературе оставим на потом, хорошо? Мне надо связаться с твоим Визитером.

— Вы собираетесь меня убить?

Слава пожал плечами.

— Не знаю. Всяко может получиться. Ты же понимаешь.

— Понимаю.

— Пойдешь с нами? Я не хочу тебя пугать, но, ночуя на вокзале, ты рискуешь куда больше. В лучшем случае ты попадешь в милицию, но это для тебя тоже неприемлемо, так ведь?

Мальчик посмотрел на Ярослава.

— Мы тебя не обидим.

— Вы врете, — тихо сказал мальчишка. Снова глянул на Визитера. — Тот, кто был в метро — ваш враг?

— Да. В это ты можешь поверить.

— Я пойду с вами.

7

Илья обожал перловку. Ни армия эту любовь не отбила, ни насмешки знакомых.

Идиоты, не понимают, что главное не вкус, главное — полезность.