Осенние воспоминания

На цыпочках войду в твою печаль,

Ничем иным тебя не потревожу.

Пусть дождь упрямый размывает проседь,

В последней книге мне себя не жаль.

Я в эту осень завершаю путь.

У творчества нет смерти, только мера,

Когда жива в тебе частичка гнева,

Ты будишь жить впотьмах и шепотом творить.

Без гнева. Другим, не раскрывая суть!

Визит

Я к вам приходила, почти каждый день.

Болела, цеплялась за жизнь, умирала,

Но очень старалась я к вам возвращаться,

Иное, считая, как пагубность или как лень.

И вот, постепенно, мерцая как звёзды,

Вы с горизонта ушли навсегда…

Оставшись одна, я словно разбитая чашка,

Стонала, мерцала, лежала в пыли у окна.

Но луч уходящего солнца прислал мне посылку.

Осеннюю слякоть и дождь без причин, в унисон.

Листвы разноцветной большую охапку.

И шум улетающих птиц на рингтон.

Клетка

Оставьте мне цвет мандариновой корки,

Такой восхитительный, яркий и стойкий.

И томик Есенина, старый и рваный,

Его подарила в четырнадцать мама.

Пожалуй, мне хватит, тут всё, что любила.

Останется в памяти. Там всё хранила.

И небо, и звёзды, и белый песок.

Глоточек вина, да и чистый листок.

Иконка на сердце приклеена крепко.

А Бог, он в душе, его чистая метка.

Ну, всё собрала, детский смех в Рождество,

Пора уезжать, в этот раз не в метро.

Ни сумок не будет, и тёплой одежды.

Останутся в детях мечты и надежды.

Останется сад на поклон буйных трав,

И небо как клетка для многих из нас.

На дне…

Лежу на дне…

Холодный склизкий пол.

И пахнет плесенью,

А может кровью…

И мысли расползлись…

Ну что ж! Забыть себя!

Не помнить…

Не знать, кем ты была,

До этой пустоты. Замолкнуть.

Разбить осколки чистого в себе,

И притвориться мёртвой…

И кто из вас останется довольным?

А, впрочем, всё равно…

В той темноте, где многие из нас,

Кто верил в честь, в закон, в добро и веру,

Считающие каждой сабли взмах,

Над головами тех, кто славен делом.

Лежу на дне…

Дышу под стать телам.

А где-то наверху уж стаи воют.

Прощайте люди. Мыслить уже стоит!

Невесомость

Вам нравится моя невесомость?

Такая лёгкая и искренняя вслух.

Такая дерзкая, как будто несмышленыш,

Свою надежду пробует на вкус.

Какое удивление, ей Богу…

Сама гадаю, как понять себя.

Убить талант, иль умереть со скуки,

И уползти под плинтус, не дыша.

Всё решено! Оставим эти титры.

Пусть все прочтут, съедая эскимо,

А я уйду… То вздорно, безрассудно,

Но вам оставлю старое кино

Вглядитесь, тот ещё сюжет… Но толку?

Вы даже не платили за билет.

И очень много, ярких, дивных лет,

Меня съедали, как попкорн, как корку,

Пустую тару, выкинув в кювет.

Друг мой…

Готова я для друга умереть.

Собой закрыть летящую машину.

И нож убийцы на себя принять,

Чтоб окропить кровавую картину.

Болезнь любую разделить до дна,

Принять как должное без страха и упрёка.

И пусть покроет нас однажды поволока,

Седой туман и капельки дождя.

Я принимаю все его мечты,

И смелость яркую, и лёгкое смиренье.

Я уважаю все его творенья.

Таланты чистые, и все его стихи.

Часы идут, но в тиканье напрасном,

Я осмотрелась вдруг по сторонам.

И пустота… Ведь умирает вечность,

Когда спасённым ты не будешь сам.

Нечеловечья

Я опускаю дрожащие руки.

Можно ли крикнуть о грустной судьбе?

Можно, конечно. И будет приятно,

Тем, кто сегодня сидит на коне.

Правда бывает одна и тревожит,

Мучает сердце — сказать, не сказать…

Вечность, такая далёкая вечность,

Важно ли ей эту правду узнать?

Важно, конечно! Я знаю, поверьте.

Многие мимо проходят, солгав.

И остаётся — нечеловечья,

Подлость и гадость, что сложно убрать.

Можно писать имена на асфальте.

Дождик их смоет, но боль не пройдёт.

Те, кто нещадно меня предавали,

Я отпускаю! Всех слёз не прольёшь.

Всё, что останется — поле ромашек…

Больно ли мне? Ну конечно, а вам?

Всё, что прошу у друзей, кто остался,

Память и сердце напополам.

Годы теряются, буква за буквой…

Тают стихи, как поколотый лёд.

Книги остались, подписаны будто…

Только дарить кому, ты не найдёшь.

Любить…

Любить…

С влюблённостью не путать.

Любить, чтоб таяла душа,

Чтоб мягче сливочного масла,

И ненасытней чем роса.

Любить…

Ведь многие не верят,

Что существует волшебство.

И отвернувшись от бесчестья,

Ты сразу получаешь всё.

Но только, говори им правду.

Кричи им о своей любви.

Пусть не настигнет тебя слава,

Зато познаешь вкус мечты.

Молчи…

Сказала ты — молчи.

Не говори, что всё нарушив,

Мы чувства эти предпочли.

И я молчал…

И тихий дождь, украдкой,

Мою надежду изменил на быт.

Я трусость перепутал с честью,

И вот тобою я забыт…

На асфальте… (Отчаявшимся писателям, поэтам и музыкантам)

На асфальте, где с тихим рассветом,

Ты растерзанный, руки вразлёт.

Сердце бьётся… Но знаю, как больно,

Даже если согреет восход…

Поднимайся, неспешно и робко…

Я пока посижу в стороне.

Ты вчера ведь летал, но недолго,

Прикоснувшись к холодной луне…

Посмотри, ведь никто не заметил,

Как ты Был или, может, Не Был…

Я пока послежу, чтобы мимо,

Было меньше проезжих машин.

Не смотри в потолок, это звёзды…

Они манят тебя сквозь бетон.

В это небо мы кинемся позже,

Дай с асфальта тебя отскребём.

Только тот, кто творит без оглядки,

Знает, небо с землёй — пополам,

Прячет крылья свои за подкладкой,

Чтобы падать вдогон — кирпичам.