Осенний детектив

Через неделю Андрей Барсенев и Наташа прилетели в Адлер. Жмыхов прислал за ними личный вертолет и сам встретил гостей на посадочной площадке. Поздоровался с Андреем, галантно поцеловал Наталье руку. Провел их на веранду. После дежурных комплиментов и аперитива Жмыхов почти ласково, но безапелляционно сказал Наташе:

– Вы посмотрите дом, погуляйте по саду… Если хотите – в доме есть бассейн…

Наташа все поняла и оставила мужчин одних.

Жмыхов сказал:

– Давай без предисловий. Я хочу десять «зеленых» «лимонов».

Этого Барсенев не ожидал. Он планировал заплатить максимум пять. Барсенев покачал головой:

– Крутовато.

Жмыхов прищурился:

– Не въезжаешь? Пять «лимонов» – за казино. И пять – за твоего, так сказать, приятеля, который хотел тебя кинуть. Сюда приезжал, со мной хотел встретиться… Как его? Дронкин, кажется?

– Так это ты?.. – воскликнул Андрей и после секундной паузы добавил: – Ну что ж, пусть земля ему пухом… Баба с возу – кобыле легче… Помянем…

Он выпил, не чокаясь, неразбавленного виски.

– Скажи спасибо, что девку твою тогда не тронули, – продолжил Жмыхов.

– А что?

– Да была с ней большая непонятка. То ли она с Дронкиным приехала, то ли она его пасет, то ли прикрывает… Полдня разбирались… А она, оказывается, за форелью прилетела!.. Воистину: бабы – безумный народ…

Андрей издалека смотрел на тоненькую Наташину фигурку. Она гуляла по саду, собирая опавшие листья. Сердце его вдруг сжалось от любви, нежности и тревоги за нее.

– Форелью хоть тебя кормила? – усмехнулся Жмыхов.

Слова бандита долетали до Андрея как сквозь вату.

– Да-да… – рассеянно сказал он. И добавил, как в полусне: – Было вкусно…

Валерия Вербинина Осенней ночью в Лондоне

1

Стивену Джонсону не спалось. Он ворочался в кровати с боку на бок, поправлял подушку поудобнее, закрывал глаза, пытаясь убедить себя, что дремлет, но все было бесполезно: сон не шел. Снаружи протарахтел чей-то ранний кэб, рассыпался бисером женский смех, прозвенела тележка молочника. За бледнеющим прямоугольником окна Стивен видел кусок крыши дома с торчащей наискось уродливой трубой. Таких крыш в этом районе были десятки, если не сотни, но в этот час она отчего-то особенно раздражала Стивена. Он отвернулся от окна, примял кулаком подушку и сомкнул веки. На сей раз ему почти удалось уснуть, но на полпути к блаженному забвению его настиг грохот таза, опрокинувшегося где-то за стеной. Падение это сопровождалось энергичным возгласом на чужом языке, и поневоле Стивен оторвал голову от подушки. Вслед за тазом в соседней комнате пал на поле брани увесистый кувшин, и теперь за стеной переругивались два голоса – мужской и женский. Морщась, Стивен повернулся на бок и укрылся одеялом с головой, но в это мгновение постучали в дверь.

– Кто там? – спросил студент из-под одеяла.

– Это я, Алексей. Вы не спите?

– Нет, – буркнул Стивен, отбрасывая одеяло и кое-как поднимаясь на ноги. Мужской голос за стеной угас, теперь оставался только женский, визгливый и склочный. Зевая, Стивен добрел до двери и распахнул ее. На пороге, заложив руки в карманы, стоял Алексей Дорогин, его сосед по пансиону.

– Извините, ради бога, что я вас беспокою, – заговорил Алексей, улыбаясь одними глазами, – но у вас не найдется табаку? А то мы с Барклаем всю ночь говорили, говорили, дымили – вот табак весь и вышел.

– Кажется, на столе есть, – произнес Стивен, немного подумав.

– Вот и славно! – обрадовался Алексей и шагнул в комнату. – Можно? Вы уж извините, Степа, что я к вам так, по-простому…