Осенний детектив

– Куда?! Что с ним?! – еле шевелила посиневшими губами Маша.

– Он вдруг засобирался на дачу, – начала рассказывать женщина, облокотившись на спинку стула. – Говорю, Ваня, зачем? Мы только приехали. Надо, говорит. Мысль одна возникла. И уехал. Было это неделю назад. Уехал, и тишина. Я звоню, телефон вне зоны. Собралась, не выдержала и поехала туда. А дом на замке. Я не знаю, что думать. Пошла в полицию, а они заявление не принимают. Говорят, не родственница. Не жена. Никто.

– А детям позвонить не судьба? – вставил Окунев, слушавший ее со скептической улыбкой.

– Хотела… Да… Ваня не очень жаждал общения. После того, как у нас с ним сложилось. Стыдился как-то, что ли. Да и телефонов я не знаю. И в записях его нигде не нашла. А когда его старшая дочь приехала, я перепугалась. Не знала, что ей говорить стану, сама же ничего не знаю. И не пустила… А вы документы просматривали, – она с пониманием хмыкнула, покосившись на папку в Машиных руках. – Разволновались, что он свое имущество на меня перепишет?

– А разве не за этим вы с ним? А разве не за этим он ходил к нотариусу? – вставил Окунев.

– К нотариусу?! – лицо женщины вытянулось. Первый вопрос она словно не услышала. – Ничего об этом не знаю. Да и не нужно мне его добро. Своего хоть отбавляй. Я не нищая. Не бесприданница. К нотариусу… Как его зовут? Не Илья Сергеевич?

Маша сверилась с подписями на завещании. Кивнула.

– Он говорил при мне с ним по телефону. Напрашивался на встречу. Все говорил, что ему что-то надо уточнить. Что у него есть какие-то подозрения.

– Какие? Что уточнить? – Маша швырнула папку с документами на стол, схватилась за голову.

– Я не знаю, – она жалобно улыбнулась. – Потом он уехал и пропал. А потом мне позвонили из полиции. Заявление-то я заставила у меня принять. Сообщили, что нашли его неподалеку от дачного поселка. Явился участковый, все ходил и ходил по квартире.

– Нашли?! Что значит, нашли?!

Маша вдруг почувствовала, что начала заваливаться. Если бы не крепкие руки Окунева, подхватившие ее и усадившие на дедов диван, грохнулась бы на пол.

– Кто-то сбил его. На машине сбил.

– А его машина где?

– Его во дворе стоит. Разве вы не заметили? Он уехал на дачу на электричке. Не захотел грязь месить, как мне сказал. Да и машину только с мойки выгнал. А потом, по дороге от дачи до станции, его кто-то сбил на машине. И скрылся. И он теперь лежит в больнице в тяжелом состоянии. Я отвечаю на множественные вопросы, ответа на которые не знаю. И вы теперь еще тут роетесь…

И она разревелась. Искренне и так горько, что даже Окунев проникся. А слез он повидал немало.

Он заметался по комнате. Сбегал в кухню. Принес два стакана ледяной воды, вложил их в руки Маши и Александры. Заставил выпить и успокоиться. И сказал:

– Надо идти к нотариусу. Он может что-то знать. Чего это он вдруг сорвался? Ни с того ни с сего. О чем вы говорили, Александра? Вспомните. Может, имена какие-то звучали? Как вообще состоялось ваше знакомство?

– Знакомство?

– Да, при каких обстоятельствах? – отозвалась Маша с дивана.

– На даче, – наморщила лоб Александра. – Сосед напротив моего дома жег мусор. Два дня жег. Мы задыхались. Иван сделал ему замечание. И я подключилась. Так и познакомились. Он подвез меня до города. А у меня ремонт. Затянулось все как-то. Но вы не переживайте, я съеду сегодня же… Ваня поселил меня у себя. И у нас все как-то закрутилось. Все неожиданно и… красиво.

Последние слова она произнесла с упреком, поочередно глянув на них.

– Так. Хорошо. О чем он говорил с нотариусом? Вспоминайте, Александра.

– Он… Что-то хотел у него уточнить. И… Нона.

– Что Нона? – не понял Окунев.

– Точно звучало это имя.

– Нона? – Маша завертела головой, зажмурившись. – Это соседка папы по даче. Через два дома. Вдова генерала. О ней он говорил?

– Наверное. Не знаю. Просто слышала это имя, и все.

– Ясно. Едем, – скомандовал Окунев, звонко хлопнув в ладоши. И выразительно глянул на обеих. – Все вместе едем!

Узнав из телефонного разговора обо всем, Светка решила к ним присоединиться.

– Илья Сергеевич с вами и разговаривать не станет, – фыркнула она в телефонную трубку. – Это он меня держал в детстве на коленках, не Машку. Со мной он может и поговорить.

И ведь права оказалась. Не произвело на Илью Сергеевича никакого впечатления ни удостоверение Окунева, ни слезы Александры. Только Светка смогла уговорить старика поговорить с ними, напомнив о каких-то смешных историях из своего детства. И даже пальчиком ему грозила.

– Был, был у меня Ваня, признаюсь, – поднял он обе руки вверх, словно сдавался. – Ох, Светлана, какая же ты плутовка…

– Что хотел, дядя Илья? Завещание переписывал в ее вон пользу? – недобро косилась она в сторону Александры.

– Нет. Своим добром он давно распорядился, – хитро улыбался нотариус, потягивая кофе из стеклянной чашки. – Все он беспокоился о соседке своей по даче. Генеральская вдова. Я еще в былые годы пытался за ней ухлестывать. А она – нет! В трауре и все такое. И тут вдруг молодого мужика завела. И мало этого…

– Все ему подписала? – закончил за него Окунев и догадливо кивнул. – Обычная история.