Осенний Донжуан

Но ни разу доселе, да и после того никогда не случалось, чтобы советы одной женщины помогли другой удержать мужчину. Кто знает, в чем дело, может, точность исполнения хромает, может, советы не те, а может, мужчина просто не желает, чтобы его удерживали… Так или иначе, но только Глеб в скором времени покинул Алену, перед этим с ней объяснившись.

- Ты славная баба. Дело не в тебе. И не во мне. Виноватых нет. Мне так же, как и тебе, досадно понять, что это ошибка…

- Досадно? – тихо переспросила Алена.

- Конечно.

- Ты с самого начала знал, что так будет?

- Ничего я не знал. Спрашивать меня об этом – значит, подозревать в просчитанной подлости. Я не подлец. Все по-честному. Нам было хорошо, правда? Но наше хорошо закончилось, и продолжать не получится.

- Это твое «хорошо» закончилось, не мое…

- Не обманывай себя. Ты не можешь чувствовать себя хорошо, рядом с мужчиной, который хочет уйти. А я не могу делать вид, что не хочу уйти.

- Не могу, не хочу… Это ужасно. Это просто ужасно, Глеб.

- Ничего ужасного, поверь. Не надо делать драмы из чернового эпизода глупой юности. У нас все еще впереди…

Услышав про «черновой эпизод», Алена зарыдала в голос. Доктор Глеб приготовил ей успокоительный отвар из трав, и если бы она не прогнала его сама, наверное, предпринял бы все меры по ее реабилитации (посещения психологов, трудотерапия под наблюдением врача, расслабляющие массажи, душеспасительные беседы и тому подобные вещи).

- Если бы я захотела, он организовал бы ночные дежурства у моего изголовья, - говорила потом Алена, и Чуча не могла понять, с грустью это было сказано или с гордостью. Очевидно было, что Алена еще долго надеялась вернуть Доктора Глеба в свою жизнь, а он, долгое время оставаясь «ничьим», согревал этим ее надежды. Надежды рухнули в тот момент, когда Алена увидела, как Глеб укутывает в свой свитер Полину. Это случилось на одной из майских вылазок, и в темных оврагах, окружавших палаточный лагерь, стояла вода. «Боже, какими мы были наивными!» - подумала Алена, наблюдая заботливый взгляд, направленный не на нее, и едва обозначенную улыбку, предназначенную не ей, и точные мягкие движения рук, которые желали согреть другую женщину… Алена пошла искать Чучу, а Полина с удивлением подумала, что, кажется, скоро ей опять будет о чем писать в своем дневнике.

 

Полина на Доктора Глеба заглядывалась давно. Одно время она опасалась, что не справится с собой и упадет в неразделенную любовь. Однако давние тренировки по непозволению себе влюбляться в харизматичных актеров не прошли даром: Полина смогла вновь убедить себя, что допускать чувства к популярному мужчине - глупо, потому что безнадежно, а безнадежно, потому что ненадежно. Ну в самом деле, никаких же гарантий.

- Интересно, каких гарантий ты ожидаешь? – спросила Чуча, когда они разговаривали как раз о возможности не позволить себе влюбиться без уверенности во взаимности.

- Ну как же… Это можно назвать гарантией приближения. Чем свободнее подступы к мужчине, тем выше гарантия.

- Иными словами, - рассмеялась Чуча, - если мужик вообще никому не нужен, то гарантия становится стопроцентной!

- Вроде того, - пришлось согласиться Полине.

- А тебе он в таком случае зачем?

- А ты считаешь, что в этом вопросе хор не может петь фальшиво, и если человек пользуется большим спросом у противоположного пола, так он, значит, обладает какими-то особо ценными характеристиками? А если полк вокруг не толпится, стало быть, никакой пользительностью он не обладает?

- Боже мой, да конечно! Решать головой половые вопросы так же бессмысленно, как играть в шахматы, основываясь исключительно на интуиции. Тебе нравится Глеб – это факт. Но ты от факта открещиваешься, потому что Глеб не представляется тебе доступным. Зато ты подбираешь какого-нибудь Чердака, нянчишься с этой пьяной образиной и убеждаешь себя, что он вполне тебя устраивает. Где же тут логика: отказываться от здорового, красивого, умного мужика в пользу спивающегося неврастеника? А и нет тут логики, потому что устраивает тебя как раз Глеб – к нему склоняет тебя инстинкт, а инстинкт не дурак, он плохого не посоветует… А Чердак тебя не устраивает, да и не может устраивать не одну здоровую на голову бабу – просто потому что он бесперспективен как самец, ни добыть, ни защитить. И сколько раз ты не повторишь, что Чердак – гениальный поэт, он все равно не станет для тебя желанным отцом твоих детей, тогда как Глеб – уже стал.

- Это какие-то рассуждения течной самки, чесслово. Хорошо. Пусть с точки зрения продолжателя рода Глеб более привлекателен. Пусть. Но что мне в том, если подступы к нему перекрыты толпами прочих алчущих продолжить с ним свой род?

- Боишься не выдержать конкуренции?

- Терпеть не могу конкурировать. Ждать и догонять – самые паршивые занятия, а конкурирование сплошь из них состоит.

- Это все комплексы, - Чуча делано-сладко потянулась. – Конкуренция ничем не хуже любого другого занятия. И вообще это двигатель прогресса.

- Двигатель – да. Но посмотри на этот прогресс и одумайся.