Осенний Лис

– Никто не знает, мой господин, – холодно ответил тот. – Вчерашним вечером стражники у ворот видели, как сторож подвалов Клошка вышел из замка, и клянутся, что обратно не пришёл. А сегодня поутру я сам спустился проверить и нашёл его там связанным и запертым в пустой темнице. А рыжего нет. Всё.

– Дорого бы я дал, чтоб узнать, как он это проделал! – Граф Цепеш задумался. – Колдовство, не иначе… Что Клошка?

– Приложили его крепко, только в темницу вошёл. Очнулся после.

– А этот… кто в темнице вместе с этим… что сказал?

Кришан пожал плечами:

– Молчит. Говорит, проснулся – ан, травника-то и нету.

– Врёт, собака!

– Может, и врёт, – согласился Кришан. – А может, и нет. Цепи там целые так и лежат, даже браслеты не расклёпаны.

– Нет, но каков! – Граф стиснул кулаки, встал и подошёл к окну. – Как есть колдун. Что ж… – Он помедлил. – Жаль. А мог бы пригодиться. Так. Клошке плетей и вон из замка. Тем двум, что спали у ворот, тоже всыпать, чтобы впредь смотрели лучше. Что до травника… Упускать его нельзя. Я сам займусь поимкой.

Кришан молча покачал головой. Поднял взгляд.

– Это может быть опасным, мой господин, – сказал он и покрутил меж пальцами браслет. Камень мерно вспыхивал и гас – малиновое на чёрном. Некоторое время оба молча смотрели на него, затем Кришан продолжил: – Кто знает, что за тварь нам попалась. К примеру сказать, что он делал в лесу? Не травы же он зимой собирал, в самом деле! Там нехорошее место, у камней, я спрашивал у Варги. Чего ради простому человеку там быть? Нынче в лесу столько снега, что, не зная троп, провалишься по пояс. Доверьте это мне. Он не мог уйти далеко – я возьму людей с десяток, мы прочешем дороги, а если он подался в лес, пойдём по следам.

– Дело говоришь, – одобрил граф. – Пусть будет так. Бери людей.

Кришан подбросил браслет на ладони. Посмотрел на камень.

– Эту штуку я возьму с собой.

Граф кивнул:

– Поступай, как знаешь.

* * *

Покинуть замок оказалось проще, чем думалось травнику, – в холодных сумерках у стражей не было охоты лишний раз ходить к воротам. Горел лишь один факел, два других задуло ветром. Травник прохромал мимо, поднявши воротник, отмахнулся в ответ на окрик и двинулся дальше. Кафтан и шапку стражники признали, равно как и хромоту, на том и успокоились – мыслимо ли дело, чтобы кто из пленников сбежал?

Ночь была тиха и холодна. Кружился, падал лёгкий снег. Ущербный месяц скрыли облака. Травник углубился в лес, оставив в стороне дороги, и шёл всю ночь без остановок, лишь у высокой приметной сосны задержался отыскать свой посох, нашёл и двинулся дальше лосиными тропками. Кафтан был длинноват и вдобавок безбожно жал под мышками, сапоги же, наоборот, оказались велики. К рассвету лес заметно поредел, а вскоре и вовсе сошёл на нет. На горизонте замаячили далёкие увалы старых гор. Путник взобрался на пригорок и остановился отдохнуть. Он совершенно выбился из сил. Болели сбитые в кровь ноги. Он долго смотрел на гаснущие огоньки ближних деревень, на лес, стеною вставший за спиной и уходящий вдаль на запад, на башни замка, всё ещё торчащие над ним. Навряд ли граф оставит всё как есть, погоня будет – в этом не было сомнений. Тот снег, что шёл всю ночь, наверняка собьёт собак со следа, но кроме собак ведь есть ещё люди. Куда идти? Кому довериться?

Он вздохнул и вдруг насторожился: показалось или на самом деле в воздухе потянуло дымом? Он принюхался – нет, не показалось. То был не дым холодного костра и не гарь лесного пожара, просто уютный и тёплый дымок. Где-то рядом готовили еду. Беглец помедлил в нерешительности, но в этот миг поблизости совсем уж по-домашнему заблеяла коза, и он, отбросив сомнения, зашагал вниз по склону.

Восточный склон холма был круче остальных. Тропы здесь не было. Нога, обутая в чужой сапог, потеряла опору, и путник заскользил, не в силах удержаться, сперва медленно, затем быстрее и быстрее. Другой на его месте давно уже свернул бы шею, грохнувшись в кромешной темноте, но рыжий странник двигался легко, как днём, с привычной ловкостью орудуя посохом. Слой снега здесь был тоньше, там и сям сквозь ранние проталины желтела жухлая осенняя трава. Нагромождение серых валунов плавно перешло в неровный каменный уступ. Помедлив, странник замер на краю, вгляделся в ночь и спрыгнул вниз без шороха и шума.

Вход в пещеру он увидел сразу: неровная узкая расщелина, почти что лаз, уходила под тёмный монолит нависшего карниза. Здесь явно обитали – в щели под пологом мерцала струйка света. Травник протянул руку, нащупал занавес из козьей шкуры и проскользнул вперёд, едва его коснувшись.

Тепло – вот первое, что он почувствовал, войдя. Уставшее измученное тело заныло в сладкой истоме. Захотелось спать. За три недели, проведённые в графской темнице, ему не удалось ни разу выспаться. Он остановился на пороге, вдыхая тёплые, давно забытые запахи еды, сушёных трав и кислого молока. Огляделся.