Осенний лист, или Зачем бомжу деньги

— Нет, я не сошёл с ума. Я вполне адекватен. Некоторое время назад мою адекватность подтвердил Матвей Пальман. Но, знаешь, когда стоишь на пороге… — неожиданно Самсонов напрягся и сделал нетерпеливый жест, — ну-ка, сделай громче.

Наверное, Брюс Уиллис уже спас мир или показ фильма прервали ввиду экстренного сообщения. Весьма бодрым голосом диктор говорил о том, что сотрудник администрации президента, за которым закреплён подорванный автомобиль марки БМВ, жив, а за рулём в момент взрыва находился его личный водитель. Было непонятно, огорчала ли диктора смерть водителя и того, кто был пассажиром, но то, что кремлёвский чиновник остался в живых, его, кажется, радовало.

На экране появилась чадящая разбитая иномарка. В некотором отдалении от места катастрофы толпились зеваки, а возле машины стояли крепкие ребята в тёмно-синих комбинезонах с надписями «МЧС России» на спинах. С эмчээсовцами о чём-то разговаривали два человека, по-видимому, опера. На обочине дороги лежали два тела, издали они выглядели, как два чёрных могильных холмика. Рядом с трупами стояла карета «скорой помощи». На подножке сидел толстячок в берете и что-то записывал в блокнот.

Тела ещё не успели упаковать в полиэтиленовые мешки и оператор, словно наслаждаясь жутким зрелищем, приблизил изображение и стал показывать трупы крупным планом — дымящиеся чёрные головы, тлеющие обрывки одежды, конечности, похожие на корни деревьев. Рука одного трупа, менее обгоревшего, скрюченными пальцами тянулась вверх, на обугленном усохшем запястье болтались часы. Сидоров придвинулся к экрану, пытаясь рассмотреть их, часы казались ему знакомыми. Оператор, словно уловив его желание, вывел запястье на весь экран. Так и есть. «Радо». Точно такие же были на руке Десницкого.

Сидоров повернулся к Самсонову. Андрей Валентинович закатил глаза и судорожно хватал воздух ртом. Наверное, он тоже узнал часы Дениса Александровича, и ему стало плохо. Сидоров вскочил и опрометью кинулся в соседнюю комнату. Николаша с задумчивым видом смотрел на экран телевизора.

— Николай! — закричал ему Сидоров. — Андрею Валентиновичу…

Он не успел закончить фразу, в комнате, где остался Самсонов, ухнуло и Сидорова взрывной волной бросило на входную дверь.

Часть III. Замочить в сортире

1

Надя приехала неожиданно, не предупредив Гошу по телефону о том, что решила сократить пребывание у родителей и провести праздники дома. Может, хотела проверить? Хотя что-что, а не в её характере — проверять.

Услышав звонок в дверь, Мотовило подумал, что это Сидоров вернулся от Самсонова. Больше-то кому? Если бы на службе что стряслось, так его бы по телефону вызвали.

— Наденька?

— Картина Репина «Не ждали»? — лукаво улыбнулась Надежда.

Клетчатая сумка, стоящая у её ног, весила не меньше килограммов тридцати. Как она её допёрла?

— Тут сало и мяса немного. Папа кабанчика к праздникам заколол. И так, кое-что — варенец, творог, сметаны банка…

— Что же ты не позвонила? Я бы встретил. Тяжесть какая! — Гоша одной рукой легко подхватил сумку, а другой приобнял жену за талию и чмокнул в прохладную, с улицы, щёку.

— А, что тяжесть? С вокзала до такси донести помогли, а живём мы с тобой на первом этаже.

— Кто это… помогли? — спросил Мотовило, поставив сумку рядом с обувной тумбочкой, и помог жене снять пальто.

Потом повернул Надю к себе лицом и, заглянув ей в глаза, наигранно грозно спросил:

— Кто помог? Что за помощники такие выискались? А ну, признавайся!

— Попутчики, — улыбнулась Надя, — наши, деревенские. Семён и Ольга Ситниковы, соседи наши в Холмах. Они в город к сыну погостить приехали. А ты что, никак ревнуешь?

— А как же? Конечно, ревную. Если ревную, значит люблю. А что это ты вдруг вернуться решила? Соскучилась?

Надя вздохнула и устало опустилась на тумбочку. Георгий присел на корточки и стал расстёгивать молнии на её сапогах.

— Да к родителям моя младшая сестра Маринка приехала из района, — грустно сказала Надежда, — с мужем и маленькими дочками-близняшками. Полна изба народа — визги, писки. Старикам с внучками возиться в радость. А я что? Погостила, рассказала всё о себе. Да особо и рассказывать-то нечего… Вот и решила. Родителям не скучно будет с Маринкой и девчушками, а ты тут один…

Георгий уловил в словах жены скрытую боль и обиду на свою бездетную жизнь, на то, что не может приехать к родителям вот так, как сестра — с мужем и ребёнком. Или с ребятишками.

— Ну и молодец, что приехала, — сказал он, поднимаясь и привлекая Надю к себе и щекоча её маленькое ухо рыжими колючими усищами, — я соскучился страшно. Не представлял, что мне тут одному целых три дня делать? С ума сойти можно от одиночества и безделья. Праздник этот дурацкий придумали — День народного единства, годовщина изгнания из Москвы польских интервентов. Кстати сказать, триста девяносто третья. Непонятно, как этот праздник отмечать? Думал, может, девчонок каких из фирмы по интимным услугам вызвонить? Может, у них полячки найдутся?