Осенний мост

Вы были ее подругой. Но я был ее князем. Она не могла нарушить верность и хранить это в тайне от меня. Взамен…

Гэндзи умолк на полуслове и рванулся, чтобы подхватить Эмилию — та закрыла лицо рукой и пошатнулась. Но Эмилия оперлась о дерево и, отстранившись от Гэндзи, знаком показала, чтобы он оставил ее.

Нет, спасибо, я вполне в состоянии удержаться на ногах.

Вы уверены?

Мне особенно не из чего выбирать в этом вопросе. Да и в других, как я погляжу. Как выяснилось, у меня никого нет и не было, даже когда мне казалось иначе.

Ханако не предавала вас, — сказал Гэндзи. — Как вы только могли такое подумать? Там, в монастыре Мусиндо, она отдала жизнь за вас.

Да, — сказала Эмилия и заплакала. — Но она пообещала, что сохранит мой секрет, и не сдержала слова.

Она не думала, что это ваш и только ваш секрет, — сказал Гэндзи. — Но вы так думали, и потому взамен она заставила меня поклясться, что я не буду вмешиваться и говорить с вами об этом, пока вы сами не заведете этот разговор. Я сдержал слово.

Лишь по чистой случайности, — возразила Эмилия. — Вы же не могли быть уверены, что я вообще когда-либо заговорю с вами на эту тему. А если бы я этого не сделала, рано или поздно вы бы все-таки спросили. Так что ваше слово было бессмысленным, как и то, которое дала мне она.

Нет, Эмилия, вы ошибаетесь. Я знал, что вы об этом заговорите.

В самом деле? Вам что, было видение о том, как я разговариваю с вами про «Осенний мост»? — Лишь боль, которую испытывала Эмилия, заставила ее использовать это название в качестве насмешки.

Нет, — отозвался Гэндзи. Он заметил вызов, прозвучавший в словах Эмилии и сверкающий в ее глазах, и встретил его просто и спокойно. — Это было совсем другое видение.

Гэндзи, снова оказавшийся лишь пассажиром в собственном теле, обнаружил, что быстро идет по коридору. Его снедало нетерпение. Гэндзи мог судить об этом по своей размашистой походке. Он находился в замке и шел к своим покоям. Из дальнего конца коридора, оттуда, куда он направлялся, донеслись крики новорожденного младенца. Слуги опускались на колени и кланялись ему, когда он проходил мимо.

Когда он вошел в комнату, то увидел младенца на руках у служанки.

Князь Гэндзи! — воскликнула она и протянула младенца к нему, чтобы Гэндзи мог на него взглянуть. Но он едва бросил взгляд в их сторону. Он беспокоился о ком-то другом, о человеке, находящемся сейчас во внутренних покоях. Прежде, чем он успел туда войти, доктор Одзава шагнул за порог и затворил за собою дверь.

Как она? — В голосе Гэндзи звучало сильнейшее беспокойство.

Роды были очень тяжелые, — сказал доктор Одзава.

Но ей ничего не грозит?

Доктор Одзава согнулся в поклоне.

Мне очень жаль, мой господин…

Гэндзи рухнул на колени. Его затопило горе.

Князь Гэндзи, вы — отец, — сказал доктор и вложил Гэндзи в руки младенца. Гэндзи не сопротивлялся. Он попытался всмотреться в лицо младенца, надеясь узреть в нем черты матери. Но тот, другой Гэндзи не смотрел на лицо ребенка. Все его внимание было приковано к маленькому украшению, висящему у ребенка на шее на серебряной цепочке.

Это был небольшой медальон, украшенный изображением креста и одного-единственного стилизованного цветка, геральдической лилии.

Тот самый медальон, который носите вы, — сказал Гэндзи.

Это еще ничего не доказывает, — сказала Эмилия. — Даже если вы действительно видели то, что, как вы думаете, вы видели, это еще ничего не доказывает. — Откровение Гэндзи потрясло ее, но она не хотела этого показывать. Если она покажет это, то тем самым признает, будто у Гэндзи и вправду могло быть видение. — Во снах людям являются самые странные галлюцинации. Такова сама природа сна. Вы видели мой медальон. Нанако рассказала вам о предсказании госпожи Сидзукэ. Ваше спящее сознание совместило все это самым причудливым образом. Вот и все.

Этот сон, как вы его называете, явился мне шесть лет назад, в розовом саду нашего замка, — сказал Гэндзи. — И мне не больше вашего хочется, чтобы он оказался правдой.

Эмилия отвернулась от него, запустила руку за ворот блузы и расстегнула цепочку. Повернувшись обратно, она взяла Гэндзи за руку и вложила в его ладонь цепочку и медальон с лилией. Это была ее самая большая драгоценность. Она думала, что не расстанется с нею до самой смерти. Вот и еще одна тщетная надежда.

Вот, он ваш. Вы можете отдать его жене, или любовнице, или наложнице — в общем, кто раньше родит, — а она сможет отдать его ребенку. Ваш сон сбудется, и тем докажет, что никакое это не видение.

Гэндзи посмотрел на медальон и покачал головой.