Осенний мост

— Мой младший сын, Сигеру, будет носить титул главы клана до тех пор, пока наследник не достигнет совершеннолетия. Затем он совершит ритуальное самоубийство во искупление действий его брата. Так я ему велел.

— Господин Киёри, но чего вы ожидаете нынешней ночью? — еле слышно прошептал Нао.

— Дайте мне слово, — произнес Киёри, — или объявите брак недействительным. Еще не поздно.

— Вы все это предвидите?

— Нет. Мои страхи основаны на том, что я знаю своего сына.

Нао закрыл глаза и несколько мгновений хранил молчание. А когда открыл глаза, то сказал:

— Я обещаю сделать так, как вы просите.

Киёри низко поклонился.

— Благодарю вас, — сказал он. Его лицо исказилось: князь старался сдержать рыдания. Несколько слезинок скатилось по его щекам, но у него не вырвалось ни всхлипа. — Сакэ! — велел он.

— Страх заставляет нас воображать наихудшее, — сказал Нао. — Если вы не предвидели несчастья, значит, оно лишь возможно, но вовсе не неизбежно. А беда всегда ходит рядом с нами, даже в самых благоприятных обстоятельствах. Так давайте же выпьем за новобрачных и пожелаем им всяческого счастья.

Хоть Мидори и пообещала, что родители будут гордиться ею, когда она услышала у двери спальни шорох кимоно ее мужа, ей сделалось страшно.

Она была совершенно не готова к браку — даже менее готова, чем дочери других князей. Большинство из них проводили довольно много времени в Эдо, сёгунской столице, или в Киото, императорской столице, или в многолюдных городах великих княжеств. Они были в курсе всяческих тонкостей взаимоотношений мужчин и женщин, поскольку имели возможность наблюдать разворачивающиеся в утонченном обществе истории. Мидори же всю свою жизнь прожила в маленьком княжестве Сироиси, на крайнем севере Японии, вдали от очагов цивилизации. В этом она более походила на деревенскую девчонку, чем на дочь князя. Разве она сможет доставить удовольствие такому опытному, светскому молодому человеку, как господин Ёримаса? Она даже не знала, с чего начать. Конечно, она в общих чертах представляла себе, как происходят половые сношения. Она подсматривала за взрослыми в деревне, вместе с самыми озорными из деревенской детворы. Но поведение крестьян не поможет ей понять вкусы и желания такого человека как Ёримаса. Мидори была уверена, что ужасно разочарует его.

Мидори на коленях подползла к двери, отворила ее, стараясь двигаться как можно тише и изящнее, и низко поклонилась. Она так оробела, что не смела поднять взгляд.

— Мой господин… — вот и все, что она сумела сказать, прежде чем ей от волнения окончательно перехватило горло.

Ёримаса посмотрел на согнувшуюся в поклоне женщину. Волосы у нее уже начали растрепываться. Очевидно, сложная прическа была для нее непривычна. Да, в этих удаленных от цивилизации местах редко возникает необходимость в столь замысловатых украшательствах. Из выреза ее кимоно на Ёримасу пахнуло ароматом свежевымытого тела. Будь она ребенком, он назвал бы это запахом невинности. А так этот запах лишь укрепил мнение Ёримасы об ее невежественности и примитивности. В городе даже самые неумелые женщины знали, как много значат запахи в искусстве обольщения. Отец дал ему в жены крестьянку с именем знатного семейства.

Ёримаса опустился на колени и поклонился в ответ. Он произнес мягко, совершенно не в соответствии со своим настроением:

— Давайте прекратим кланяться и войдем внутрь. Мы не сможем сделать ничего должного на пороге, не так ли?

Госпожа Тиеми сидела в одиночестве в зале для медитации монастыря Киеми. Дыхание ее было очень замедленным; в промежуток между вдохом и выдохом укладывалось много ударов сердца. Она уже много лет не занималась медитацией — как, впрочем, и сейчас. Она лишь использовала дыхательную технику, чтобы дать телу спокойствие, которого было лишено ее сердце. Госпожа Тиеми считала вздохи, чтобы не думать о том, что сейчас происходит на супружеском ложе ее дочери.

Она не верила в пророчества князя Киёри. И никогда не переставала удивляться тому, что ее муж в это верит. Ведь он же — разумный человек, и обычно не склонен к легковерию. Но в юности Киёри и Нао сражались вместе, и это привело к необратимому и злосчастному искажению их отношений. Киёри спас Нао жизнь, и вот чем это закончилось.

Нао вел себя как глупец лишь в одном-единственном вопросе, и теперь их дочь поплатится за это жизнью. Все, что госпожа Тиеми слышала о Ёримасе, заставляло ее думать, что Мидори не переживет свою первую брачную ночь, а если и переживет, то пострадает настолько, что все равно долго не проживет. При вдохе Тиеми ощущала прикосновение ножен танто к животу. Приносить оружие в храм Будды нехорошо. И проливать здесь кровь тоже нехорошо. Но Тиеми уже принесла его, и намеревалась пойти и дальше, как только услышит неизбежную весть, которой она так страшилась.

Госпожа Тиеми сбилась со счета.

Она вздохнула и начала отсчет сначала.