Осенний светлый день

Собачоныш похож скорее всего на рукав овчинного полушубка, вывернутого шерстью наружу. Когда Гордей — а Гордей это его имя — спит где-нибудь около крыльца, то можно так и подумать: кто-то небрежно оторвал рукав полушубка и оставил его валяться на земле. Но стоит стукнуть калитке, как Гордей разом встрепенется и станет видно, что это настоящая живая собака: с той стороны, где положено быть голове, торчит черный нос да светятся из шерсти два горячих глаза.

Ростишку Гордей совсем никчемного. Настолько малого, что перебраться в лесу через старое упавшее дерево для него иногда просто непосильная задача. Как-то взял его хозяин в ближнюю тайгу — Валентин ходил смотреть, будет ли ягода — и забрели они в старый буреломник. Хозяин ушел вперед, а Гордей замешкался около кучи хвороста, под которую спрятался полосатый бурундук. А когда спохватился догонять хозяина, то в какую бы сторону ни кидался, везде встречал неодолимую преграду — поваленные деревья. Гордей пытался одолеть деревья в прыжке, но лишь срывался с их крутых и замшелых боков, а когда понял, что завалы ему не одолеть — взвыл от тоски и обиды. Хозяин услышал вопль о помощи, вернулся и до самой дороги нес Гордея на руках.

И при всем этом Гордей не игрушечный, как, к примеру, болонки, а вполне самостоятельный пес, со своим характером, и, главное, чувством собственного достоинства. Даже зимой он остается жить на улице, сурово и гордо отказываясь ночевать в доме. Он не соглашается идти ночевать в дом даже в самые сильные морозы, когда с пушечным грохотом лопается лед на море, а воробьи, распушив перья, сидят по укромным местам, лепятся к дымоходным трубам и совсем не летают — в такой мороз на лету они могут замерзнуть.

Гордей живет весело. Даже прохожих облаивает весело, как бы для обоюдного удовольствия. Прохожий, услышав за спиной лай, обернется, и, увидев лающий рукав полушубка, улыбнется и невольно задержит шаг.

— Ты чего это, малыш, сердишься? — спросит прохожий.

И Гордею как бы неудобно станет, что его не совсем правильно поняли. Конфузливо повернет он голову чуть в сторону и всем своим видом показывает, что он хоть и лает, но лает лишь для того, чтобы выразить свои хорошие чувства.

И если поймет прохожий собачоныша, то улыбнется ему да так с улыбкой и пойдет дальше.

Попал Гордей в этот дом случайно. Как-то Валентин возвращался из Братска и опоздал на рейсовый автобус. До следующего автобуса оставалось несколько часов, и это скучное время ему волей-неволей пришлось провести на автовокзале. Вот тогда-то он и приметил забавного лохматого собачоныша. Щенок болтался под ногами в людской толчее и явно маялся бездельем. И, наконец, нашел себе занятие. Два парня туристского вида сбросили свои объемистые рюкзаки около скамейки и отправились покупать билеты. И вот эти, оставшиеся без надзора рюкзаки чем-то понравились щенку, и он решил их взять под охрану. Быть может, такие вещи, как пахнущие потом рюкзаки, ему были уже знакомы.

Вернувшись к рюкзакам, парни обнаружили около них грозного сторожа. Он свирепо кидался на всякого, кто слишком близко подходил к охраняемым вещам. Не отдал он рюкзак и хозяевам. Туристы посмеялись, а ехать им, видно, было еще рано, и ушли по своим делам, теперь уже нимало не беспокоясь о сохранности рюкзаков. А когда пришло все-таки время уезжать, им пришлось выдержать целый бой с добровольным стражем. Обижать забавного малыша не хотелось, применять крутые меры было бы не благородно и пришлось туристам забирать свое имущество хитростью. Шли, вроде бы как прогуливаясь, и вдруг, схватив рюкзаки, кинулись в противоположные стороны. Людское коварство заставило щенка горько взвыть. Пока он метался то в одну, то в другую сторону — а за кем сперва гнаться? — грабителей и след простыл.

Валентин заговорил со щенком, погладил его кудлатую голову, и щенок, видимо, решив взять Валентина себе в хозяева, сел около его ног и больше уже не отходил. Он так преданно заглядывал Валентину в глаза, что тот почувствовал необходимость взять собачоныша домой, хотя и опасался, что Светлана этому может совсем не обрадоваться. И для таких опасений были все основания: Светлана, увидев, к примеру, потоптанную цветочную клумбу или собачьи следы на чистом полу, в сердцах ругалась и божилась, что не потерпит в своем доме больше никакой живности, а собак Ладу, Найду, кошку Дашку и всех их друзей терпит потому лишь, что давно к ним привыкла.

— Тебе, малыш, очень нужно хозяйке понравиться, — сказал Валентин щенку, когда они уже подходили к дому. — Твое благополучие сейчас зависит от женского каприза.

Но все обошлось как нельзя лучше. Светлана была на берегу, и Валентин пошел на берег. Щенок замешкался в кустах и появился над крутым обрывом, когда Валентин и Светлана уже разговаривали. Щенок еще никогда не видел столько воды и теперь картинно застыл удивленный и взволнованный необычным. Потом посмотрел на людей и приветственно тявкнул.

— Ах, какая прелесть, — восторженно сказала Светлана. — Это чей же такой славный песик? Я что-то ни у кого здесь такого не видела.

Валентин промолчал.