Осенний светлый день

Лада очень ревнива. Переживает, если хозяин погладит другую собаку или даже кошку. Ревнует и к людям.

И вот три такие разные собаки дружат. Часто вместе спят в одной будке, вместе облаивают прохожих, вместе прогоняют чужих собак.

В этой тройке самая уважаемая — Лада, хотя по силе и клыкам она далеко уступает даже Проньке. А Лушке и подавно. Но ни Пронька, ни Лушка никогда даже не делают попыток отнять у нее еду или обидеть каким-то другим образом. Наоборот, слушаются ее во всем и поддерживают. Стоит Ладе на кого-нибудь залаять — приятели поддержат ее непременно. Да и при совместных прогулках в лес Лада выбирает дорогу, и она главная в лесных играх. Игры эти, ни Лушке, ни Проньке дотоле не известные, со временем понравились. Уйдут из дому ранним утром, когда в лесу прозрачно и свежо, и не спеша трусят собаки по лесу следом за Ладой. Иногда она начинает ходить плавными зигзагами, иногда начинает крутиться на одном месте и возбужденно принюхиваться. Но вот поступь Лады становится напряженной и плавной. Вот сна остановилась на месте, тянется в сторону близких кустарниковых зарослей. Возбуждение передается и спутникам. Но вот Пронька не выдерживает, неуверенно взлаивает, суется вперед и из куста с шумом вырывается птица. Собаки срываются с места и кидаются в погоню. Взлаивает Пронька, утробно повизгивает Лушка, стелется над землей впереди приятелей пятнистая Лада. Ветер, погоня, страсть. Еще никогда не удавалось догнать и поймать птицу, но это не обескураживало друзей. Наоборот, походы в лес стали все чащей чаще. Итак продолжалось до конца лета, до тех пор, пока ранние утра не стали ощутимо прохладны, словом, до самого открытия охоты на уток. Лада и сама заметила приближение счастливого времени: хозяин стал чаще с ней разговаривать, вывесил для просушки пахнущую костром куртку, ходил пристреливать в лес новое ружье. Но вот пришел и день, когда Пронька и Лушка, призывно помахивая хвостами, стали приглашать ее в лес, и она не пошла никуда, осталась около ворот. Друзья недоуменно покрутились около, сделали еще несколько попыток увлечь ее за собой в лес и сдались, почувствовав в поведении Лады тревогу и ожидание.

И Лада не ошиблась в своих ожиданиях: сегодня вечером мы уезжаем на остров. Открытие охоты завтра, но решено поехать с вечера, чтобы рассвет первого дня охоты встретить на месте.

— Привязать бы Ладу надо, — посоветовал я Валентину еще утром, — убежит куда-нибудь даже ненадолго и сорвет время выезда. А потом стемнеет, и сами не поплывем.

— Да Ладу сейчас со двора палкой гони — не прогонишь, — успокоил Валентин. — Ты только на нее посмотри.

На каждый взгляд человека Лада отвечает заискивающей позой: тело жмется к земле, хвост молотит воздух, в углах пасти неуверенная улыбка. И она зорко следит за каждым шагом Валентина. Стоит ему скрыться, к примеру, за летней кухней, как Лада стелющейся походкой подкрадывается к углу кухни и, совсем как мальчишка, играющий в разведчиков, осторожно смотрит за угол.

— Ты что подглядываешь? — внезапно появляется из-за кухни Валентин. — Это очень нехорошо.

Лада конфузится, идет к воротам, но беспокойство не отпускает, она нет-нет да и коротко оглянется: тут ли хозяин, не собирается ли сбежать.

Как всегда при выезде на охоту, набралось много груза, и нам пришлось сделать на берег по два рейса, прежде чем перенесли в лодку все необходимое: ружья, запасы патронов, канистры с бензином, спальники, палатку. Взяли даже спиннинг: днем будет много свободного времени.

Собираясь в первый рейс, Валентин подозвал к себе Ладу, потрепал ей загривок и сказал нужные слова:

— Идем, Лада.

Собаку переполнило счастье. Она облизала хозяина, истово замолотила хвостом, сделала несколько бессмысленных, радостно-щенячьих прыжков, кинулась за ворота к друзьям. Ее радость передалась и Проньке с Лушкой. Сопровождаемые веселой сворой, мы перенесли вещи, и вот наступило время отъезда. Собаки дружно сидели на берегу, нетерпеливо перебирали лапами, ожидали дальнейших радостных событий. По команде Лада прыгнула в лодку. Пронька и Лушка тоже сунулись было следом за ней, но Валентин успел оттолкнуть лодку от берега. Собаки недоуменно заметались, обиженно завыла Лушка, требовательно громыхнул голосом ее приятель, но заработал лодочный мотор и заглушил их голоса.

Нам жаль было собак, но и взять с собой их мы не могли. Чувствуя свою смутную вину перед оставшимися на берегу, мы некоторое время плыли молча, потом Валентин тряхнул головой и шутливо погрозил Ладе.

— Это ты их не по специальности учишь?

Когда через несколько дней мы вернулись домой, Пронька снова сидел под арестом, на цепи. Его вина на этот раз оказалась весьма серьезной.

— На охоту ходил, — Алексей Иванович очень недоволен своим псом. — Мне за его охоту платить приходится и вдобавок ко всему еще и краснеть.