Ощепков

Реальная жизнь оказалась бесконечно далека от лозунгов. Снимать жилье в Японии дорого сегодня и было дорого всегда. Особенно иностранцам, особенно в Токио, особенно в центре, где с профессиональной, оперативной точки зрения интересно было поселиться разведчику. Один из немногих способов найти в Японии квартиру подешевле, но в хорошем районе — поселиться рядом с кладбищем. Никому не хочется каждый день смотреть на могилы, а оттого такое жилье всегда дешевле. Да, это был плохой вариант, но выбора не оставалось. «Мои незавидные обстоятельства с жильем окончательно ставят меня в невыгодное положение», — передавал резидент в Центр, имея в виду невозможность хранения секретных материалов и стесненность в организации встреч с интересными для работы людьми. Из докладов Ощепкова нам известно, что именно в этот период частыми гостями в его доме становятся очень важные люди, представители своеобразного военного бомонда: барон, лейтенант кавалерии Ниси Такэити и еще один барон, лейтенант артиллерии Датэ Мунэмицу[238]. Первый из них, незаконнорожденный сын члена Тайного совета, выпускник придворного колледжа Гакусюин, где учились представители императорской фамилии, блестящий герой- кавалерист, в скором времени станет национальным героем Японии, победив в личном первенстве по конкуру на Олимпийских играх в Лос-Анджелесе в 1932 году[239]. Барон Датэ не снискал такой славы, как его друг, но происходил из значительно более древнего и богатого рода, учился в Англии и, похоже, тоже был целью перспективной разработки для советского разведчика.

Опыт вхождения в самый тесный контакт с высокопоставленными военными у Василия Ощепкова, прозванного когда-то адмиралом Като Василием Великолепным, был и раньше. Теперь здесь, в Токио, ему особенно нужны были эти молодые, резкие в высказываниях, не слишком осторожные, но уже много знающие военные аристократы, которых и подобных которым он называл своими «несознательными сотрудниками», видя в их использовании расширение возможностей для разведывательной работы. Да и не только военные требовались для работы: «Живешь дольше, появляется широкий круг знакомых. Не “банто” (клерки, служащие, «офисный планктон», как сказали бы сегодня. — А. К.), а людей с аристократическим положением. Публика очень интеллигентная».

И военных, и интеллигентов надо было обхаживать, принимать, очаровывать. Идея о преподавании русского языка Марией Григорьевной оказалась не слишком удачной, но жена разведчика все равно сыграла в его работе свою роль. М. Н. Лукашев свидетельствует, что Датэ испытывал вполне определенную симпатию к жене разведчика, а Василий Сергеевич, как ни цинично это звучит, надеялся обратить сложившуюся ситуацию в свою пользу. Офицеры заезжали за Марией на автомобиле, вручали ей букеты алых роз и возили кататься по Токио. Ее муж-резидент вынужден был как-то отвечать на любезности молодых баронов-лейтенантов, но даже если он и не приглашал их в дом — в гости в Японии ходить не принято, само по себе проживание в этом месте вряд ли добавляло веса и положительной репутации Ощепковым. А вот тот же барон Ниси пригласить Ощепковых к себе на неофициальный раут мог: его огромная усадьба находилась неподалеку, как раз около 3-го пехотного полка. И социальный контраст между жильем «друзей» резал глаз. Несмотря на то что Ощепков и Ниси фактически были соседями, несмотря на то что дом Ощепковых был расположен в респектабельном районе, в пяти минутах ходьбы от трамвайной остановки на широкой и престижной Аояма-дори, кладбище… кладбище портило все. Вот и взывал разведчик к командованию в надежде улучшить жилищные условия и получая в ответ грозное: «А где вторая комната?»[240]