Ошейник для Лисицы (СИ)

Ко мне приближался отряд из десятка гиен. Все держали оружие наготове и внимательно всматривались в меня. Я знала, что они подумают. Один из них, очевидно самый зоркий, вдруг опустил оружие:

— Не какая-то! Эта же та самая шлюха, которую мы поймали год назад! Видите ошейник?

Моё сознание затопила дикая ярость. Лапы напряглись, сердце начало биться медленнее и сильнее…

— Эй, ты! Давай, ползи сюда, будешь моей подставкой для ног!

— Давай, давай! Это же такая честь для тебя!

Мерзавцы. Что они знают о чести?!

— Небось соскучилась по острым ощущениям, ещё хочет! Ползи сюда, сучка, я покажу тебе, на что мы способны!

— Давай, шлюха! Тебе же это нравится!

— Бросай оружие и поклонись своим господам!

Это было последней каплей…

Арбалеты выскочили почти сами собой.

— Эй, убери оружие! Я не разрешал тебе его иметь!

Гиены рассмеялись.

— Зато я разрешаю тебе побыть моей сучкой!

— НИКОГДА!!!

Три секунды. Девять выстрелов. Пять с левой лапы и четыре с правой. Девять трупов со стрелами в головах. И только тот, самый наглый, стоит передо мной и дрожит от страха. Теперь его очередь бояться. Так пусть ему будет страшно…

— Эй, что ты делаешь?! — он потянулся за кинжалом, но стрела тут же пробила ему лапу. — Чёрт! — он попытался убежать, но я прострелила ему ноги. Он упал на живот и попытался ползти.

Я подошла к нему и пинком перевернула его на спину. Поставила ему сапог на грудь и вдавила каблук в его тело. Гиен закричал.

— Помнишь меня, ублюдок?

— Помню…

— Помучить бы тебя два месяца, так же как и вы меня. Но я просто лишу тебя всего. Убивать тебя было бы слишком большой милостью с моей стороны.

— Иди ты…

Я направила арбалет ему на целую лапу и несколько раз выстрелила. Конечность стала похожа на помесь змеи с ежом. Потом вторую лапу и обе ноги. С такого расстояния стрелы пробивали его плоть насквозь и застревали в земле. Гиен лежал, приколоченный к земле тонкими стрелами. Левая лапа была практически разорвана, виднелась кость. Кровь из израненных конечностей текла бурым неравномерным потоком, пульсировавшим в такт ударов сердца.

Я стояла и смотрела не него. Свысока, как когда-то это делал он. Смотрела на живое существо, которое корчилось от дикой боли. У которого больше не будет ни ног, ни лап. Но он это заслужил…

Он закричал. Ему было больно, невыносимо больно. Я знала это. Я хотела сделать ему больно, хотела, чтобы он умолял меня о пощаде, о смерти. Хотела, чтобы он стал никем, всего лишь телом, у которого нет ни мыслей, ни чувств — только заполненный болью разум…

Последней стрелой в левом арбалете я отстрелила похотливому уроду яйца. Теперь это станет ему настоящим наказанием. Неподалёку уже слышался топот охраны и звон оружия. Я ещё раз напоследок пнула полумёртвое тело и одним движением заправила в оружие ещё по двадцать стрел.

Одному я уже отомстила. Оставалось всего-навсего примерно шестьдесят девять таких же подонков. Я ждала этого больше года, и я не отступлю.

Я или убью, или искалечу их всех…

Я бросилась в лес, стремясь уйти от погони. Второго раза не будет, пусть даже не мечтают. Моё тело теперь принадлежит только мне!

====== Глава третья. Особенности лисьей рыбалки ======

Бег.

Тяжёлое дыхание и боль в боку.

Сумка со стрелами и прочее барахло болтается на юбке и бьёт по ногам, мешая бежать.

Лапам дико тесно и неудобно в высоких сапогах. Каблуки проваливаются в землю.

Бежать.

Дальше будет море.

Но сейчас надо уйти от погони.

Ствол дерева, прыжок, приземление, секундный перерыв…

Бежать.

Они не смогут меня поймать.

Прыжок, полёт, сальто вперёд, приземление, мокрая земля чувствуется сквозь перчатки, отдышка.

Бежать.

Разбег, сильный прыжок, небольшой ручей, приземление.

Бежать.

Не останавливаясь и не оборачиваясь.

Сук, подкат, сырая земля липнет к шерсти.

Я ещё к ним вернусь…

Воздух…

Живительный газ медленно входит в ноздри. Он несётся через тело, летит прямо в лёгкие. Он несёт жизнь. Такую интересную, занимательную, познавательную, местами опасную жизнь. Я люблю жить. Я хочу жить. Я удачлив, красив, хитёр и богат. И я буду жить, топтать землю, дышать этим чистым живительным воздухом. И я живу. Но жизнь эта проходит во тьме. Кромешной тьме. Мне казалось, что тьма везде, что кроме неё нет ничего и только моё тело плавает в этой тьме… а вокруг ничего, и сколько ни протирай глаза, сколько ни вглядывайся — нигде ничего не видно. Только воздух вокруг. Воздух проходит сквозь тело, но возвращается обратно. И жизнь медленно идёт мимо меня. Но вдруг тьма дёрнулась. Инстинкты, неподвластные разуму, оживают и начинают работать. Большие чёрные уши сами собой начинают двигаться…

Шум…

Я слышу. Не вижу ничего, кроме черноты, но тонкая кожа ушей ловит и усиливает слабые звуки. Потом вдруг появляются новые чувства. Я чувствую, как воздух шевелит тонкие волоски внутри носа. Я чувствую своё тело, ощущаю мягкую ткань, прижимающуюся к моему меху. А ещё я вижу, как темнота начинает стремительно гаснуть, меркнуть, становиться красной, становится всё светлее и светлее. Я чувствую тело и понимаю, что я лежу.

И мне кажется, что я лежу так уже целую вечность. Я открываю глаза…

Морда…