Ошибка

Глава 28

Когда Тимур пообещал, что все будет хорошо, я ему не поверила. Когда он сказал это еще раз, моего доверия не прибавилось. Хотя, казалось бы, он никогда не давал повода сомневаться в своих словах. Наверное, тут сама ситуация такова, что я готова была поверить во что угодно, но только не в то, что она как-то сама собой разрешится.

Но теперь, по прошествии нескольких недель, я уже начинала верить. Все действительно было хорошо. Мы с Игорем тихо развелись, и этот развод не стал скандалом. Несколько раз мы появлялись на людях вместе, общаясь мило, по-родственному (причем совершенно искренне), хорошие знакомые и друзья приняли наш развод удивительно спокойно, а злопыхатели… Ну, им и причина обычно не нужна, чтоб поплеваться ядом во все стороны. Так что если желтая пресса и надеялась на какие-то разоблачения, но ничего кроме «не сошлись характерами» им не перепало. Покружив разочарованно несколько дней вокруг нас, они, в конце концов, убрались восвояси. К тому времени уже нашлась куда более благодатная тема: какая-то моделька пыталась выгрызть изрядный кусок из состояния бывшего мужа, кусок не помещался в зубах, но моделька была упорная и не стеснялась в средствах, так что грязного белья там хватило не на одну прачечную.

Я, как и было обещано, получила при разводе трехкомнатную квартиру, чертовски уютную, куда практически моментально переселился Бояринцев. Почти переселился, потому что адовы командировки выдирали его из милого гнездышка довольно часто.

А что касается моих родителей… Мама, конечно, расстроилась и украдкой вздыхала, бормоча что-то про прекрасную пару, отец… Разумеется, отец меня спросил, что произошло, в чем причина скоропостижного развода. Но я лишь пожала плечами. Кто, мол, их знает, что у них там произошло. Может, планы изменились. Свою часть сделки Бояринцев выполнил, а что фиктивному браку пришел конец быстрее, чем планировалось – так и бог с ним. Мне же лучше. Не знаю, поверил ли папа, но эту тему больше не поднимал.

Мы с Тимуром были совершенно счастливы, во всяком случае, когда он был здесь. А два дня назад он уехал в свою Европу, на целую неделю. Я слонялась по ставшим внезапно пустыми и неуютными комнатам, пыталась заняться делами, но все валилось из рук. Часами я лежала на нашей кровати, обняв его подушку, вдыхая родной знакомый запах и сходила с ума от тоски. Ложилась спать пораньше, в надежде, что он мне приснится, но увы. Не приснился. Ни разу! На третий день, совершенно одурев от такого растительного существования, я позвонила вечером родителям и напросилась с ними завтра на дачу. Если они и удивились такому моему желанию – нас обычно с братцем было туда не загнать – то не подали вида.

– Смотри, не проспи, засоня, – довольно проворчал отец. – Выезжаем рано, чтоб по пробкам не толкаться. За тобой заедем к семи, будь готова!

– Всегда готова! – отрапортовала я.

В трубке раздался далекий мамин голос, и отец тут же добавил:

– Мать говорит полседьмого. И купальник, говорит, не забудь. Жарища. В общем, до завтра!

Из трубки понеслись гудки, я вздохнула и посмотрела на часы. Восемь. Вполне можно ложиться спать. Еще один чертов длинный день долой.

Я приняла душ, нанесла маску и улеглась в кровать с книгой. И только собиралась немного почитать, как раздался телефонный звонок. Я лениво потянулась к трубке. Надеюсь, не папа с переносом выезда на еще более несусветную рань?

Низкий тяжелый голос, хриплый, родной до боли.

– Я в аэропорту, прилетел раньше. Дождешься?

– Еще бы!

Я мигом подскочила с кровати, полетела в ванную срочно смывать зеленое безобразие со своего лица. Уютная пижама отправилась в ящик шкафа, а на смену ей пришло кружевное белье. Расчесать волосы, немного духов на запястье и ждать.

Я носилась по комнатам, бестолково переставляла вещи, поправляя то тут, то там, ушибла палец об угол кровати, сварила кофе, пролила его, разбила пару чашек и наконец затихла в прихожей, в нетерпении глядя на дверь. Я практически уже дошла до предела, когда по лестнице прозвучали шаги, щелкнул замок и дверь отворилась. На пороге стоял он. С кейсом, набитым бумагами, в рубашке, слегка измятой и влажной от долгого сидения в машине, с щетиной – ужасно эротичной щетиной – проступившей на скулах и подбородке. Усталый, сильный, большой мужчина. И, главное, мой! Мой!

Едва не заревев от щемящего восторга, я ринулась ему навстречу. Подпрыгнув, обвила его шею руками и повисла, со стоном подогнув ноги. Моя грудь распласталась его широкую грудь, и это было ошеломляюще приятно. И висеть на нем было приятно, цепляясь, целуя куда попало, прижимаясь, всем своим телом остро чувствуя его тело, так остро, будто оно было моим. Чувствовать, как он дышит, как поднимается и опускается его грудь, как бухает его сердце. Вдыхать его запах, запах теплой мужской кожи, ветра и солнца, и немножко машины, и совсем чуть-чуть еще чего-то неясного, будоражащего… Как же мне хорошо…