Ошибка господина Роджерса

Я не знал, что делать с портфелем - поставить его на пол или положить на колени.

- Садитесь... - повторил майор. - С кем имею дело?

- Спасибо... Иванов Алексей Иванович, сантехник. - Я поспешил сесть, не выпуская портфеля из рук.

С чего начать рассказ?

- Я вас слушаю, Алексей Иванович, - сказал майор.

Десятки раз я прокручивал свою историю, стараясь коротко изложить события. Думал, отчеканю, как ученик выученное домашнее задание, а потом пусть задают вопросы.

Но пришло время говорить, а я сижу и не знаю, с чего начать.

- Товарищ майор. Речь идет о моей судьбе. Я недавно вернулся из-за границы, был в гостях у брата. Мне нужно срочно и доверительно поговорить с нужным человеком. Я стал, по сути дела, врагом Родины. Понимаете?

- Пока нет, - спокойно ответил майор. - Сейчас.

Майор кому-то позвонил. Кто-то обещал прийти. И действительно, вскоре в кабинет вошел высокого роста, статный, подтянутый человек, просто и деловито представился:

- Капитан Насонов, Владимир Николаевич...

- Иванов Алексей Иванович, - ответил я.

- Пойдемте ко мне... - предложил капитан.

Ноги меня не слушались. Портфель стал тяжелым.

- Давайте я понесу... - сказал капитан.

Я машинально отдал свой груз.

Мы прошли в отдельный, скромно обставленный кабинет.

- Здесь нам никто не будет мешать...

Капитан указал на стул:

- Садитесь... И спокойно рассказывайте.

Я подробно рассказал о брате, о том, что со мной произошло в Австрии, кинулся к портфелю, раскрыл его. Перед капитаном появились тюбик «Поморина» (пусть разбираются!) и пачка писем от брата.

- Дело очень серьезное. Мне остается порадоваться, что вы сейчас здесь... - сказал Насонов.

- Это мой долг. Правда, я очень боялся и поэтому слишком долго собирался.

- Что у вас еще в портфеле?

- Чепуха... Мои вещи...

Мне показалось, что капитан с трудом сдержал улыбку. А может, только показалось?

- Арестуйте меня, я это заслужил...

Капитан Насонов посмотрел на меня и сказал:

- Вы сами пришли к нам. Никаких преступлений, судя по вашим словам, за вами не числится, поэтому арестовывать вас пока не за что. Ясно?

- Ясно... - прошептал я. - Но готов понести любое наказание. Готов ко всему. Извините, Владимир Николаевич, можно стакан воды?

Насонов налил мне воды. Я залпом выпил.

- Дело серьезное... - согласился капитан. - Я вынужден о нем доложить... Мы пройдем сейчас в другое место.

Сколько раз после приезда из Вены я проходил мимо многоэтажного здания на Лубянке. И вот я здесь. Меня уже выслушали. И я теперь почувствовал себя спокойнее.

Владимир Николаевич привел меня в приемную какого-то начальника, открыл дверь и вошел в кабинет. Я остался на попечении секретарши. Через несколько минут туда же проследовал молодой человек с папкой в руках. Секретарша, уже немолодая женщина, сидела за небольшим столом, держа перед собой журнал и, не обращая на меня никакого внимания, вписывала в него какие-то цифры. Буднично и просто, как делают это в любом другом учреждении.

Время тянулось очень медленно. Казалось, что прошли сутки, прежде чем появился Владимир Николаевич и меня пригласили в кабинет. Я в нерешительности остановился у двери.

- Пожалуйста, пожалуйста, - мягко произнесла секретарша.

Я робко открыл дверь и очутился в квадратном кабинете.

- Смелее проходите и садитесь, - сказал Владимир Николаевич.

Я осмотрелся. У стола стоял невысокого роста, средних лет человек в форме полковника.

- Здравствуйте, - сказал он и представился: - Михаил Петрович. Присаживайтесь.

Я сел за приставной столик. Напротив сидел Владимир Николаевич.

На столике стоял небольшой магнитофон.

- Прошу вас, Алексей Иванович, рассказать все, что с вами произошло, не пропуская мелочей, - попросил Михаил Петрович. - Если вы не возражаете, мы запишем ваше сообщение на магнитофон.

В знак согласия я кивнул головой.

И я начал рассказывать. Меня слушали очень внимательно, так врач слушает тяжелобольного человека, стараясь точно определить причину заболевания. Я нервничал, у меня перехватывало дыхание, пересыхало горло. Мне подали стакан воды. Я ее выпил.

Открылась дверь, и вошла секретарша. Я вздрогнул и замолчал.

- Принесите, пожалуйста, чаю, желательно с лимоном, - попросил Михаил Петрович.

Подали чай. Я сделал несколько глотков, немного успокоился. Однако ненадолго.

Мне начали задавать уточняющие вопросы. Они касались моего прошлого, настоящего, обстоятельств пребывания в Вене. Расспрашивали подробно о Роджерсе, брате, интересовались мельчайшими деталями. Особенно о полученном задании. О моем обучении - как пользоваться шифросвязью. Как я должен был поддерживать связь с Центром.

- Я должен ежемесячно посылать письма на подставной адрес в Вену. Самые обыкновенные. Но вписывать любые сведения о Фокине и его семье, - закончил я.

- Любые? - переспросил полковник.

- Любую чепуху... - повторил я.

- Чепухи в этом деле не бывает... - поправил Владимир Николаевич.

- Он так сказал... Роджерс.

- Кроме добывания сведений о Фокине и его работах, членах его семьи, других заданий вам не давали?

- Нет.

- Когда вы должны отослать первое сообщение? - спросил полковник.

- Срок истекает через неделю.