Ошибка каскадера

— Молчи. Тебе слова еще не давали. Ну так что скажешь, Эпштейн?

— Я уже сказал.

— У него ноутбук офисный? — Пестов повернул голову к Фирсову. Тот кивнул в ответ. — Неси сюда, — ледяным голосом сказал Пестов. — Положи ключи от офиса на стол и шагай отсюда. И своей жене передай, чтобы на работу завтра не выходила. Все адвокатские конторы в Питере и Москве для вас закрыты. Разговор закончен.

Выходя из кабинета, Авик лишь думал об одном: шагать прямо и не блевануть. Ему удалось и то и другое. Выйдя из здания, Авик долго бродил по улицам, не обращая внимания ни на моросящий дождь, ни на сгущающуюся вечернюю темноту. Он пытался восстановить в памяти недавний разговор с Пестовым, но мысли в голове разбегались, и сквозь этот хаос снова и снова четко пробивалась только одна: «Зато я не предал Андрея».

Известие, что они оба остались без работы, настолько потрясло Машу, что она оцепенела и долго смотрела на Авика, не произнося ни слова.

— Это все из-за меня, — наконец сказала она, подняв на него округлившиеся, наполненные слезами глаза.

— При чем здесь ты, — раздраженно отмахнулся Авик.

— При том. Он давно хотел со мной переспать. Еще до нашей свадьбы.

— Ты это серьезно? Он что, приставал к тебе?

— Нет, — еле слышно прошептала Маша, вытирая глаза. — Но я чувствовала.

— Чувствовала она, — передразнил Авик.

— Да, — уже твердо сказала Маша. — Женщины всегда чувствуют.

Авик подошел к буфету, вытащил бутылку коньяка, оставшегося от отца, налил себе рюмку, подумал и налил Маше.

— Выпей со мной.

— Я не хочу, Авик.

— Выпей. Я не могу один пить. А мне надо.

— Хорошо, — сказала Маша, пригубила из рюмки и поморщилась. Она не переносила спиртное и пила лишь грузинское вино, которое любил Григорий Исаевич и к которому он приучил ее.

Авик залпом выпил свою рюмку и затем подробно рассказал ей, что произошло у Фирсова в кабинете. Слушая его, Маша застыла от охватившего ее страха, ее лицо побледнело и к концу рассказа уже превратилось в мертвенно-бледную маску.

— А что же нам делать? — с трудом проговорила Маша.

— Не знаю, — мрачно ответил Авик.

— Помнишь, когда вы с Тамарой поехали на пароходе по Волге, вы встретили школьного приятеля Фиму?

— Да. Ну и что?

— Ты мне сам тогда сказал, что он стал крутым и даже тебе предложил работу адвоката в его конторе.

— Маша, в адвокаты я больше не пойду. Все. Хватит. Буду искать другую работу.

— Какую другую?

— Не знаю. Посоветуюсь с Андреем.

— Это правильно. У Андрюши много связей. Ты же ему расскажешь, из-за чего тебя уволили?

— И не подумаю. И ты не смей.

— Хорошо, — кивнула головой Маша, хотя совсем не понимала, почему нужно скрывать. — Пойду Андрюшку укладывать спать.

Авик очень часто в последнее время стал примерять свои действия к Андрею: поступил бы тот так или нет. Вот и сейчас он решил, что Андрей никогда бы не стал ему рассказывать, что вступился за него и из-за этого они с Машей потеряли работу.

* * *

Сначала Авик решил поговорить с Тамарой. Встретились они в «Старбаксе» на первом этаже шопинг-центра «Стокманн».

— Ты ему рассказал, о чем будет новый Андрюшин фильм? — первое, что спросила Тамара.

— Нет. Я до сих пор и сам не знаю. Но все равно рассказывать бы не стал.

— Он как раз об этом говне Плуганове и будет снимать. Я же тебе говорила, что это будет бомба.

— Томка, что мне делать? Нам скоро не на что будет жить.

— Поговори с Фимой. Он тебе уже предлагал пойти в его адвокатскую контору. Помнишь? За ним как за каменной стеной будешь.

— Что вы привязались ко мне с этим Фимкой! Сначала Маша, теперь ты. Не хочу я больше быть адвокатом. Не мое это! Наелся!

— Ну тогда поговори с Андрюшей. У него полно связей. Придумает что-нибудь для лучшего друга.

— Хорошо. Только о моем разговоре с Плугановым не говори ему.

— Почему?

— Не хочу и все. Он будет себя обязанным чувствовать.

— Господи, что еще за цирлих-манирлих!