Ошибка каскадера

Съемочную группу Андрей собрал почти целиком ту же, что была у него на предыдущих фильмах, — это гарантировало ему слаженность и быстроту работы. И действительно, репетиции и сами съемки проходили гладко, слаженно и быстро. Где-то уже ближе к концу съемок второй режиссер Кочевников предложил Андрею снять сцену, где происходит автомобильная авария, после которой Денис Малышев остается парализованным. Каскадер, который должен был у них сниматься, считался одним из лучших, был очень востребованным, и ему через несколько дней надо было улетать на съемки другого фильма в Москву. Да и белые ночи уже сходили на нет, так что Андрей решил снять сцену с каскадером немного раньше, чем планировал. Сцену снимали сразу за чертой города, на Выборгском шоссе. Андрей договорился со вторым режиссером, что съемки начнут в два часа ночи. В девять вечера, поцеловав уже лежащую в постели Тамару и предупредив ее, что вернется не раньше утра, Андрей вышел из дома и сел в машину. На подъезде к Троицкому мосту зазвонил его мобильник. Расстроенным голосом второй режиссер сообщил Андрею, что только что позвонил каскадер и, извиняясь, сказал, что он ошибся и ему нужно обязательно быть в Москве завтра утром. Каскадер сейчас уже несется в аэропорт. Так что их съемки придется перенести на следующую ночь, а сейчас он собирается отпустить группу домой. Выслушав взволнованную речь Кочевникова, Андрей выматерился и велел собрать нужных людей к десяти утра на съемки в павильоне. Переехав мост, он развернулся и поехал домой. Переезжая опять через мост, он не мог не любоваться панорамой города. Белыми ночами, когда город пустел, а солнце еще только закатывалось за горизонт, он казался театральной декорацией, которую оставили на сцене после окончания спектакля.

Въехав во двор, он увидел запаркованный около их парадной красный «фольксваген» Авика. «Что-то с Тамарой!» — тут же бросилось ему в голову. Андрей запарковал машину и бросился в парадную. Лифта внизу не оказалось, и он, не дожидаясь, перескакивая ступеньки, побежал на третий этаж. Открыв входную дверь и войдя в темный коридор, он услышал доносящийся из спальни стон Тамары и, как вкопанный, остановился. К болезни этот стон никак не относился. Так Тамара стонала, когда он ласкал ее в постели. Затем к стону Тамары присоединился голос Авика. Андрея словно со всей силы ударили в живот, и он согнулся, как от боли. Затем сполз на пол и, прислонившись к стене, отупело смотрел на дверь в спальню, словно мазохист, вместе с болью впитывая в себя доносившиеся оттуда звуки. Наконец Андрей поднялся, сделал шаг к спальне, потом развернулся и вышел из квартиры, закрыв за собой входную дверь. Держась за перила, глядя прямо перед собой, медленно, словно пудовые гири, передвигая ноги, он спустился вниз, вышел во двор, посмотрел на «фольксваген» Авика и сел в свою машину.

Он долго ехал по Московскому проспекту, пока не уперся в Сенную площадь, затем машинально повернул направо, на какой-то улице опять повернул направо. Как и его движение по городу, мысли в голове крутились, ни на чем не останавливаясь. Он даже не пытался сосредоточиться. Проезжая неизвестно по какой улице, он увидел вывеску «Кафе “Экспресс”» и табличку на двери: «Открыто». Он резко затормозил, припарковался и вышел из машины. Открыл свежевыкрашенную оранжевой краской дверь, выделяющуюся ярким пятном на фоне облезлой серой стены, и вошел внутрь. Зал кафе был небольшой: пять-шесть незанятых столиков. Два небольших окна были завешены оранжевого цвета занавесками и совсем не пропускали уличный свет; прямо над столиками, покрытыми белыми, в мелкую оранжевую клетку скатертями, с потолка низко свисали стеклянные, такого же оранжевого цвета светильники; стены кафе были тоже выкрашены в светло-оранжевый цвет. Все это, несмотря на отсутствие уличного света, создавало теплое, уютное, домашнее ощущение. Вполголоса звучала музыка: испанская гитара. Пако де Лусия — Земцов сразу узнал этот диск, он часто ставил его в машине. Прямо перед входом был бар. С левой стороны на барной стойке стоял огромный, сверкающий бронзой кофейный агрегат; задняя стенка бара пестрила большим количеством бутылок с яркими этикетками, а в самом центре висела большая афиша знаменитого американского фильма «Полуночный ковбой» с Дастином Хофманом и Джоном Войтом. Около бара, облокотившись о стойку, стояла симпатичная официантка и отчаянно кокетничала с молодым высоким барменом. Увидев в отражении зеркала входящего Земцова, она повернулась к нему и приглашающе помахала рукой. Все столики были свободны, и Земцов выбрал один прямо напротив бара. Официантка взяла меню и, продолжая улыбаться, подошла к Земцову.

— Здравствуйте, — сказала она, зажгла стоящую на столе в пузатом стаканчике свечку и протянула ему меню.

— Нет, спасибо, — отказался от меню Земцов, — мне что-нибудь покрепче.

— Тогда пускай Андрюша сам решит. Видите, сколько у нас в баре всего. Лучше, чем у Андрюши, вы нигде не найдете, — сказала официантка и вернулась к стойке.