Ошибка каскадера

От ее слов у Андрея защемило сердце. И у них так с Тамарой было. По крайней мере, он всегда был в этом уверен. И его мысли вернулись к пережитому ужасу. «Как давно это у них? И если бы не ошибка каскадера, я не поехал бы домой… и ничего бы не произошло. У нее с Авиком так бы все и продолжалось, а я так бы ничего и не знал… А может быть, оно и лучше. Ничего не знать. Или узнать, что она ему изменяет, но только с кем-нибудь другим. Только не с Авиком. Вот это было самое невыносимое. Измена любимой жены и предательство самого близкого друга». Мысли были тяжелые, и он понимал, что так будет продолжаться, пока он что-то не начнет делать. И это было самое страшное: ему что-то надо делать. А он так этого не хотел. Только не сейчас. Завтра. Сейчас, наверное, лучше всего напиться. Он очень надеялся, что это поможет. Любаша, видя, как Андрей надолго задумался, потихоньку отошла. Андрей уже и забыл об их разговоре. Он помахал рукой, и Любаша опять подошла к нему.

— Я хочу расплатиться. Бутылку я забираю с собой.

— Сейчас позову Андрюшу. Я не знаю, сколько это стоит, — ответила Любаша и пошла к стойке.

— Идете в гостиницу? — подойдя к столику, спросил бармен.

— Да. И бутылку забираю с собой. Сколько с меня?

— Нисколько. Будем считать, что это мой подарок.

— Нет, так не пойдет. С какой стати, — стал возражать Андрей.

— Я впервые общаюсь с режиссером и актером кино. Да еще с таким, как вы. Плюс к этому мы с вами тезки. Просто заходите иногда. Особенно если на душе будет неспокойно.

— Спасибо. Я обязательно к вам буду заходить, — сказал Андрей и, пожав бармену руку, крикнул стоящей у стойки официантке: — До свидания, Любаша!

Та в ответ помахала ему рукой.

Гостиница действительно оказалась очень близко. Поднявшись в малюсенький номер, он поставил на стол бутылку, взял стакан, стоявший на раковине под маленьким зеркалом, достал из кармана телефон и застыл. Наконец решившись, он нажал кнопку вызова домашнего телефона. Тамара, словно ожидая его звонка, сразу ответила. Андрей как можно более спокойным голосом сказал ей, что вынужден на пару дней слетать в Москву. Он даже не приготовил причину этой неожиданной поездки, но Тамара и не спросила его. Она только попросила позвонить ей, когда он прилетит на место, — чтобы зря не волноваться. Закончив разговор, Андрей опять застыл на стуле с телефоном в руке. Наконец он убрал телефон в карман и налил себе в стакан виски… Андрей не помнил, когда и как он добрался до кровати. Запомнилось только ощущение, никогда раннее не испытанное, головокружение, когда он грохнулся на кровать, и комната вдруг завертелась перед его глазами быстро-быстро. Потом, когда головокружение замедлилось, он почувствовал резкий призыв рвоты. Сдерживаясь из последних сил, он побежал в ванную, склонился над унитазом, и его стало долго и изнурительно рвать. Закончив, он, совершенно обессиленный, со слипшимися от пота волосами, вернулся в кровать и почти сразу опять заснул. Проснувшись, он еще долго лежал в постели, глядя на облупившийся потолок. С трудом встав, налил в стакан воды и стал жадно пить. Вода лилась ему на подбородок, на рубашку. Он вытер рот и подошел к окну. На улице было серо и шел дождь. Андрей посмотрел на часы — без десяти два. Вот только ночи или дня — было непонятно. Ни прохожих, ни машин на улице не было, но это тоже ни о чем не говорило: шел дождь, да и улица была настолько глухой, что отсутствие машин на ней было понятно. Но неожиданно на противоположной стороне улицы появилась молодая женщина под зонтиком и с маленьким мальчиком, шлепающим по лужам. Значит, все-таки это был день. Андрей, все же немного колеблясь, позвонил второму режиссеру. Когда он услышал бодрый голос Кочевникова, он окончательно успокоился. Кочевникову уже звонил каскадер, и сегодня ночью они могут снимать сцену аварии в то же самое время — в два часа ночи.