Зимой 2001 года она забеременела. Друзья Адриена поздравляли Клео; у нее порой складывалось впечатление, что они втискивались между ними в супружескую постель, чтобы отметить аплодисментами ловкость, с какой им удалось устроить встречу сперматозоида с яйцеклеткой.
Клео хотелось сбросить кожу. Выбраться вон из побежденного тела, лишенного блеска и оставившего позади привычное существование, пропахшее потом и камфарой. Переставшего танцевать. Клео непрерывно тошнило, она теряла вес. Адриен твердил, что она должна сделать над собой усилие и хорошо питаться; следил за содержимым ее тарелки, готовил ей гратены и лазанью – «само проскакивает, даже жевать не надо». Его любовь накрывала ее словно одеяло или защитная пленка на теплице – не будь ее, внутри установилась бы температура конца света.
Вокруг все время звучало слово «младенец», от которого ее уже с души воротило. Увлажняющий крем возвращает женщинам «кожу младенца». Критики восторгались певицей с «голосом младенца» – сюсюкающей и с дурной дикцией. На обложках журналов модели изображали маленьких девочек – с розовыми «младенческими» щечками и нарисованными карандашом веснушками. Агентства предлагали родителям воспользоваться их услугами онлайн: надо не откладывая начинать работать над красотой вашего ребенка.
Клео слышала, как Адриен говорит по телефону: он
Она ждала девочку. Запиралась в ванной и часами всхлипывала, сама не понимая, что оплакивает. Можно ли брать на себя воспитание нового человека, если сама погубила другого, и скорее всего, не одного?
Быть примером?
Родилась Люси. Клео с трудом заставляла себя пеленать, кормить и укачивать это крошечное бессловесное создание, целиком от нее зависящее. Иногда ей снилось, что она держит на руках девочку с лицом Бетти. Клео почти ощущала цветочный привкус сиреневой глазури на торте, которым ее угощала мать Бетти, когда она впервые пришла к ним в дом. Она помнила неуместную почтительность, с какой мадам Богдани ее встретила.
Скрученный телефонный провод под дверью комнаты Клео. «Привет, Клео, ну, что слышно?»
Черные ресницы, прозрачные глаза и кривоватые передние зубы. Бетти хвалилась, что у нее «счастливые зубы», и пожимала плечами, если ей говорили, что она ошибается.
Она ничего не сделала. Она позволила свершиться тому, что свершилось. Она даже не положила руку на плечо маленькой Бетти.
Обращаться за помощью не значит проявлять слабость, объяснял Адриен, даже если родители Клео учили ее всегда и во всем полагаться только на себя…
Но разве она могла осуждать родителей? Они всю жизнь выкручивались самостоятельно и ни от кого не ждали помощи. Разве она могла упрекать их в пассивности, в том, что, слыша о петициях, забастовках и акциях солидарности, они только пожимали плечами?
Разве она могла сетовать на то, что они дышали воздухом своего времени? Тогда дух «Галатеи» царил повсеместно. Пусть победит достойнейший! Доходило до абсурда: коллега, сообщивший Адриену, что он уволен, добавил: это будет тебе отличным
Разве можно обвинять фильмы, сериалы, реалити-шоу и песни, популярные в ее юности?
Или не признавать этого. И продолжать свое одинокое существование в царстве стыда, в обнимку с вирусом, который она же и распространила.
По настоянию Адриена Клео посетила психотерапевта. В книжном шкафу у него вперемежку стояли самые разные книги, в том числе «Прощение» Владимира Янкелевича. В карманном издании, таком же, как у Сержа.
Серж и Ионаш. Смятение, охватившее Клео в сквере, когда Ионаш признался, что не хочет быть евреем. Он не имел права выпускать их руки, отрекаться от своих призраков.
Психотерапевт спросил, есть ли тема, с которой Клео хотела бы начать.
Что будет, если она выплеснет на него свой внутренний монолог? Он дарует ей отпущение грехов? Простит ее? Значит, для искупления вины ей достаточно сунуть в руку врача купюру?
Следующий сеанс Клео отменила. Сказала, что позвонит позже.
B 2003 году, после многократных попыток удержаться на плаву вопреки бесчисленным травмам – повреждению мениска, воспалению четырехглавой мышцы, люмбаго, – Клео записалась на прием в службу занятости.
На каждом собеседовании консультант, забыв, что уже делал это не раз, цитировал ей басню Лафонтена про стрекозу и муравья.