Ошибка Нострадамуса

В наш век всеобщего одичания и массовой поп-культуры лишь немногим истинным знатокам поэзии о чем-то говорит сегодня имя Антонина Ладинского, яркого самобытного поэта первой волны эмиграции. Его талантом восхищались Бунин и Ходасевич, Берберова и Цветаева, Адамович и Георгий Иванов.

Родился Ладинский в старинном русском городе Пскове. Дед его был священником. Отец уездным чиновником. Антонин был старшим ребенком в семье, где росли еще двое сыновей, Борис и Николай. Римское имя Антонин пришлось ему впору, ибо с детства выделялся он гордым замкнутым характером. Надменность и высокомерная язвительность как панцирь отделяли его от сверстников. Его уважали, но не любили.

В 1915 году Ладинский стал студентом юридического факультета Императорского Петербургского университета, но, следуя примеру своего тогдашнего кумира Лермонтова, бросил учебу в середине первого семестра и поступил в Петергофское военное училище.

Ему довелось поучаствовать и в Мировой войне, и в Гражданской. В армии Деникина он в чине подпоручика командовал взводом. Гражданскую войну Ладинский вспоминал потом как кровавую вакханалию красных и белых, дошедших в предельном ожесточении до утраты человеческого облика. Ладинский сражался под Царицыном, водил своих солдат в штыковую атаку под Харьковом. Из воспоминаний очевидцев известно, что в минуты опасности он отличался хладнокровием, быстротой реакции, уверенностью в себе, и каким-то особым духовным могуществом, вселявшим уверенность в его боевых товарищей. Под Ростовом он был тяжело ранен осколком шрапнели и много времени провел в ростовском госпитале, вместе с которым его эвакуировали в Новороссийск, затем в Крым, а оттуда в Египет.

Из Каира, где он несколько лет проработал писцом, Ладинский в 1924 году перебрался в Париж и долго перебивался случайными заработками. Бывало, что он не ел по два-три дня, но, тем не менее, выглядел безукоризненно при любых обстоятельствах. Где бы он ни появлялся, на нем всегда был отлично сшитый костюм и свежая рубашка.

Начиная с 1925 года дела Ладинского пошли на поправку. Его стихи стали регулярно появляться на страницах наиболее престижных эмигрантских изданий. Вышел сначала один стихотворный сборник, затем другой. Увидели свет несколько его блистательных исторических романов.

Но именно тогда произошла с ним странная метаморфоза, присущая героям Достоевского. Он возненавидел все, что когда-то любил, и полюбил все, что когда-то ненавидел.

Вспоминает Нина Берберова, одна из немногих сумевшая сохранить с ним приятельские отношения: «Стихи и прозу Ладинского ценили все, но лично его, кажется, никто не любил, и в его присутствии чувствовалась какая-то тяжесть, он был озлобленный, ущемленный человек, замученный тоской по родине, всем недовольный, обиженный жизнью и не только этого не скрывавший, но постоянно об этом говоривший».

«Вас, с вашим характером, не полюбит ни одна женщина», — сказала она ему — и ошиблась.

В 1936 году Ладинский совершил поездку в Иерусалим и написал об этом своем путешествии книгу, в которой утверждал, что когда-нибудь еврейский народ будет иметь свое государство. Известно ведь, что в больших поэтах часто есть что-то от пророков.

Начиная с 1939 года Ладинский хлопочет о возвращении на родину. В советском посольстве в Париже его обнадежили, но сказали, что такую честь нужно заслужить. И он стал, как теперь говорят, агентом влияния. Активно сотрудничал в выходящей при посольстве газете «Советский патриот».

На родину он сумел вернуться лишь в 1955 году, когда в СССР после смерти тирана наступили сравнительно вегетарианские времена. Ему было уже под шестьдесят, но военная косточка не исчезает бесследно. Седой, высокий, с орлиным профилем, длинными руками и стремительной походкой, он сразу обращал на себя внимание.

Поселился Ладинский у брата Бориса, в его трехкомнатной квартире в Москве. Борис, ставший к тому времени полковником КГБ, тепло принял «заблудшую овцу», но тут произошло нечто непредвиденное. Молодая жена Бориса Тамара Артуровна до безумия влюбилась в пожилого «конкистадора», не имеющего ни средств к существованию, ни перспектив на будущее. Влюбленная пара поселилась в однокомнатной съемной квартире, а Тамаре Артуровне пришлось освоить профессию машинистки, чтобы дать новому мужу возможность сочинять исторические романы.

Наконец пробил его час, и романы стали выходить один за другим, принеся автору столь долгожданное благополучие. Но, как гласит французская пословица, «Господь чаще всего посылает брюки тем, у кого нет зада».

4 июня 1961 года поэт скоропостижно скончался от разрыва сердца.

Остается сказать несколько слов о поэтике Ладинского. Нина Берберова пишет в своих воспоминаниях: «Когда я в первый раз услышала его стихи, они поразили меня новизной, зрелостью, звучаниями, оригинальностью образной цепи и ритмов».