Ошибка разбойника (СИ)

— Благодарю вас, сеньорита, вы ко мне очень добры, — обычно неуступчивых женщин юный соблазнитель крестьянок называл жестокими, но в этот вечер всё пошло наперекосяк.

Девушка постаралась скрыть растерянность и смущение:

— Кабальеро, не стоит благодарности, я очень рада поговорить с учтивым благородным человеком.

— Благородным! — слово показалось дону Хуану насмешкой, он болезненно сморщился и опустил глаза.

Инес взяла себя в руки и твёрдо ответила:

— Да, я вас назвала благородным не только потому, что вы дворянин. Я не могу вам сказать ничего, что вы бы не знали, но я уверена: вы порядочный человек, и отец может вами гордиться.

«Воспользуйся её убеждённостью, дурень, давай!» — дон Стефано напрягся, готовый вступить в игру, если Инес, желая подтвердить своё мнение о юном распутнике, сделает неверный шаг. Однако смущённый красавчик разочаровал интригана.

— Вы необыкновенная девушка, сеньорита, я никогда таких не встречал, — ответил дон Хуан совсем другим тоном, чем раньше. — Простите, я считал вас такой же, как обычные крестьянки.

— Не судите о них слишком строго, сеньор, — ответила Инес, не раз видевшая, скольких слёз стоит деревенским девушкам доверчивость к развлекающимся кабальеро. — Они не могут смотреть на вас как на равного, вы для них — воплощение сказки.

Дон Хуан никогда не думал ни о чувствах, ни о судьбе брошенных им крестьянок, и поёжился. Но на сегодня впечатлений для него было слишком много. Он осмелился вновь посмотреть в лицо девушки, и сейчас она казалась ему совершенно иной. Красота, живость, осанка — всё отступило на задний план рядом с серьёзностью и участием. Казалось, что сеньорита понимает дона Хуана больше и лучше, чем он сам и близкие ему люди. От её спокойного одобрения в груди разливалось тепло, улыбка внушала надежду, что грязь, в которую молодой человек окунался по доброй воле, в которой находил удовольствие и которой потом похвалялся, отступит, не оставив в душе ни раны, ни пятен.

«Ну всё, размяк! Я зря строил планы уложить этого купидончика в постель доньи Марии, — дон Стефано слегка потянул затёкшие ноги. — Дрянь какая-то в этом Хетафе, всё навыворот получается.

Инес тем временем собралась уйти:

— Доброй ночи, сеньор!

— И вам, сеньорита! — выдохнул дон Хуан. — Если когда-нибудь вам понадобится помощь — я буду счастлив помочь вам, как брат!

Дон Стефано припомнил самые затейливые ругательства, которые слышал в портах разных стран. Он проводил глазами удаляющегося юношу, хотел уйти сам, но разглядел наглую морду серого кота, усевшегося на стене.

«Может быть, Инес снова появится, чтобы забрать этого разбойника в дом?»

Расчёт оправдался. Кот выгнулся, задрал хвост, фыркнул, и кабальеро догадался — Хумесильо приветствует свою хозяйку.

Девушка подошла к тому же месту возле стены, где она разговаривала с доном Хуаном, но не успела взять на руки дымчатого любимца.

— Сеньорита, — негромко позвал её дон Стефано, встав на камень с наружной стороны стены. — Ваш кот вновь устраивает нам встречу наедине.

Не ожидавшая никого увидеть так поздно, Инес вздрогнула, но сразу ответила:

— Добрый вечер, кабальеро. Вы любите ночные прогулки?

— Решил присмотреть за доном Хуаном, который отправился поговорить с вами.

— Не думала, что дону Хуану нужна дуэнья, — растерянно пробормотала девушка.

— Хм… дуэньей меня ни разу в жизни не называли, — усмехнулся сеньор.

— Извините, я не хотела вас задеть.

— Боже, какая обида от очаровательной девушки! Всё-таки в знак того, что вы не считаете меня дуэньей, позвольте поцеловать вашу руку.

Миг поколебавшись, Инес молча протянула руку мужчине, по-прежнему стоявшему по другую сторону стены.

Дон Стефано вдохнул аромат её кожи. В деревнях женщины используют для мытья травяные отвары. В своём поместье сеньор дель Соль к возвращающимся с работы простолюдинкам не приближался, а праздничный запах даже самых опрятных крестьянок привык считать грубоватым. Но горные цветы Хетафе оставили на пальцах Инес ускользающий флёр, показавшийся привередливому светскому мужчине изысканными духами. Он покрыл руку девушки жаркими поцелуями, далеко выходящими за рамки обычной учтивости, и не позволил испугавшейся его горячности Инес отдёрнуть руку. Cеньорита, чувствуя силу его железных пальцев, замерла, зажмурилась, стараясь подавить дрожь, вновь открыла глаза и, негромко выговаривая каждое слово, произнесла:

— Кабальеро, я совершенно уверена, что вы не дуэнья, не стоит труда убеждать меня дальше.

Подняв голову, дон Стефано впился взглядом в её лицо. Он понимал, что дочь идальго, хотя сумела собой овладеть, испугалась, а зная о его ухаживании за другой, не доверяет ему. Страх был заметен в расширившихся сверкающих гневом глазах, на твёрдо сжатых губах, а чуть поднятый подбородок выражал решимость противостоять порыву мужской страсти, которую девушка не могла не заметить.

Разочарованный кабальеро отпустил руку Инес. Этот страх ему не был нужен. Дон Стефано хотел от очаровавшей его сеньориты ответной страсти, желания, на худой конец, любопытства, но только не страха, переходящего в возмущение.