Ошибка уравнения (СИ)

Алиса успокоилась, смотрела в его зеленые глаза, которые впервые посмотрели на неё с какой-то теплотой и переживанием. Ему не так просто дается познавать все прелести социума, но по всей видимости его речь смогла помочь ей. Парень не отпускал её, забыл или же вовсе не хотел. Смотрел, а она в ответ, не зная что ответить. Пятого… Пятого тянет к Алисе. Он не может полностью описать это чувство словами, но что-то заставляет его совершать такие несвойственные ему поступки. Прекрасно понимает, что она явно дала понять, что не хочет продолжать этот обман самой себя, но Пятый уже вовлечен в это. Он приближается к её лицу, минуя полуметровое расстояние. Не сдерживает себя, хочет вновь ощутить соприкосновение их губ, но замирает перед точкой невозврата.

Он видит её непонимающий взгляд, понимает, что это далеко не самая лучшая ситуация, после чего пропадает в голубой вспышке. Он оказался в своей комнате и накрыл лицо ладонями.

— Дурак, дурак, дурак, – шептал себе под нос парень, попутно резкими движениями собирал одеяло, — Дебил.

Когда все нужные вещи еле умещались в его руках, он вернулся обратно к Алисе, как и обещал. Она уже убрала ранее собранные вещи. Девушка сидела на кровати, не придавая особого значения выпада Пятого, ведь её голова была всё так же забита мыслями о кудрявом братце. При виде Пятого она спрятала что-то в карман, после чего выключала свет, автоматически погружая комнату во мрак. Не было сомнений, что она сильно привязана к этому ходячему безумию, хоть их первый разговор за её приезд был неудачен. Тогда Клаус с силой прижал сестру к стене, его голос был пропитан злобой, но… Он сказал, что не злится на неё.

Будто по телепатической связи в этот же момент Четвертый тоже вспоминал свой самый необдуманный поступок. Как бы сильно он не был привязан, как бы сильно он не любил её, он был зол. Злился на неё, когда та не видела его настоящих чувств. Безумно злился на её любовь к чертовому недоноску с той ямочкой. Ненавидел разговоры о нём, ненавидел себя за такие мысли. Но он полностью обезумел, когда Алиса бросила его в этой Академии. В те дни он впервые задался вопросом: “А зачем мне, собственно, просыпаться?” Он не увидит её голубые глаза, ослепительную улыбку и не сможет перебирать пряди волос, когда о чем-то задумался.

Это же он помог ей покрасить волосы, чуть не сжег их, но в итоге получилось неплохо. Обожал засыпать с ней в обнимку, увлеченные слишком поздним разговором. Никогда не забудет её защиту внутри и за пределами дома. Боялся каждый раз, когда Алиса прикрывала остальных на заданиях, боялся увидеть её слезы, которые разрывали его нутро на части. Парень был влюблен в её смех, который заставлял внутри него зажигаться бенгальские огоньки, но наступил момент, когда эти искры потухли.

В итоге же зажглось настоящее пламя, которое сожгло его изнутри. Будто обиженный миром, он стал всё чаще и чаще пить спрятанный под кроватью алкоголь, но уже не из-за неотступных мертвецов. Словно захлебываясь в своих же сожалениях, он добивал свой организм сильнее, в последствии чего это превратилось в настоящую зависимость. Больше всего он ненавидит себя за столь хуёвое обращение к самому же себе. Забылся, потерялся, раскололся. Сейчас же ничего не изменить. Ему остается лишь закрыть глаза, поддаваясь внезапному желанию спать. А ведь ему просто хотелось вновь услышать ласковое: “Клау, сладких снов…”

— Обещай, что завтра же пойдём на поиски Клауса, – прошептала девушка, уставившаяся на потолок.

— Обещаю, – так же тихо ответил парень, сильнее укутываясь в одеяло.

Ночная тишина, в которой были слышны только редкие порывы ветра, дошла и до них. Темнота поглощала поле зрение, если вовремя не образумить себя. Каждый из них не спал, думал о своём. Алиса отгоняла ненужные переживания, порой вслушивалась в дыхание Пятого, который лежал рядом на полу. В его окружении всё не казалось настолько страшным, и если бы он не остался с ней, то она бы уже давно начала задыхаться от собственного страха. Парень же старался успокоить уже себя. Он не мог понять причину своих действий. Зачем он приблизился к ней, ради чего? Неужели, он хотел поцеловать её?

— Блять, Пятый. Только не говори, что ты запал на неё? – обратился тот сам к себе. — Ты же понимаешь, как это смешно? Она сама поцеловала тебя, после отшила, а теперь сам же наступаешь на эти грабли? – внутренний голос был холоден, безжалостен к своему хозяину. — Эти ебанные годы, нет, десятилетия в руинах не научили тебя, что лучше не привязываться, иначе терять то больно?! – внутреннее “я” начало кричать громче, жестче, пропитанным презрением голосом. — Не вздумай, поживи для себя. Помни, либо ты, либо тебя.