Ошибка уравнения (СИ)

В один момент ей стало катастрофически мало времени. Больше никаких спокойных разговоров с Диего, больше никакого кофе с любимыми кексами Четвертого, никаких минут успокающего молчания с Грейс. Она не узнает получше Лютера и Эллиссон, которые так и остались для неё закрытой книгой. Казалось, что её жизнь только началась в этом доме, но тут же обрывается. Смотреть на брата стало невыносимо больно. Внутри неё появилась дыра, пожирающая её изнутри. Больно от осознания того, что их ждала возможная лучшая жизнь. Ей страшно, грустно, больно, обидно. Её ошибки доверия привели врага в дом. Теперь ей остается склониться над Пятым, пряча выбившуюся прядь волос за ухо. Она чувствует на себе пристальный взгляд карих глаз, поэтому как можно аккуратней вытаскивает из кармана скомканный кусочек бумаги. Седьмой тяжело сдерживать слезы, а больше сложнее не разбудить брата своим дыхание.

Она оставила на его щеке легкий поцелуй, точно такой же, как однажды другая его личность поцеловала её в медпункте. Девушка никогда не умела прощаться, а сейчас у неё отсутствует возможность взглянуть в его зеленые глаза. Ужасающая смесь эмоций проверяла её на прочность, но ещё чуть-чуть и она прогнётся под тяжестью реальности. Стараясь запомнить это мгновение на всю оставшуюся жизнь, она со скрежетом в груди отстранилась от него. Её ждал всё тот же холодный взгляд, но улыбка сползла с лица.

— А теперь подойди ко мне.

Девушка глубоко дышала, старалась не потерять сознание, но всё же пошла в сторону Леонарда. В слабом свете луны сверкнула игла в свободной руке Пибоди, что означало ничего хорошего. Каждый шаг приближал её к тому, кого боится больше смерти. Стоять и смотреть ему прямо в глаза — внутреннее самоубийство. Его ледяная рука соскользнула к её шее, чтобы убрать светлые волосы, всё ещё держа оружие. Скованная его аурой, ей оставалось закрыть глаза, до последнего надеясь, что это лишь сон.

Но проникновение инородного предмета в шею было слишком реальным для кошмара. Он делал всё слишком медленно, что она чуть ли не сходила с ума. Впервые Алиса задумалась, что это того стоило. Пройти через этот путь, чтобы вновь увидеть не своего, но хотя бы другого Пятого. Помириться с Клаусом, вновь обнять его. Вернуться в семью после столь неудачного расставания, сыграть на гитаре Бэна, узнать, что с остальными тоже всё в порядке. Возможно, эта ночь и была настолько прекрасной, чтобы закончить на красивой ноте. Уйти в небытие, раствориться в помутнении рассудка, и желательно, не возвращаться обратно.

***

В блаженной темноте появляются трещины, впускающие во мрак ослепляющий свет. Легкость и удовольствие, которое она давно не чувствовала, покинуло её. Ей стало мало, слишком мало, как вдруг девушка узнала это чувство. Она открыла свои покрасневшие глаза, и перед ней предстало кафе, в котором они когда-то семьей посещали в детстве. Она сидела на стуле и из-за неудобного положения шея неприятно хрустнула. В углу заведения лежала спящая официантка, чей рот был перевязан белой тряпкой. Окна закрыты железными ставнями, что нельзя было определить день сейчас или ночь. Дышать стало гораздо труднее, а в горле царила настоящая пустыня, и каждый глоток слюны больно отзывался. Алиса неосознанно начала хрустеть пальцами пока не поняла, что её руки привязаны за спинкой стула. Это паршивое чувство всё никак не покидает её, и вряд ли покинет в ближайшее время.

Лиса понимает, что у неё ломка. Слишком долго она была под завязкой этих веществ, чтобы вновь вкусить их незабываемый, но недолговечный эффект. Трудно принять факт того, что наркотики дарили ей спокойствие на пару мгновений, даже если их вкалывал тот, кого она невероятно боится. Лицо замерзло из-за высыхающих слёз.

— Для тебя у меня есть подарок

Сзади неё послышались шаги, что она невольно сжалась. Семь чувствует его, слышит чужое дыхание. В этот момент веревка теряет свою хватку, пока вовсе не сползает с её запястий на пол. Леонард указал на дверь, ведущую в кладовую, давая указание. Девушка медленными движениями приближалась к двери, будто ждала подвоха. Плохое самочувствие увеличивалось с каждым шагом, словно отчитывая секунды до её потери сознания. Когда она зашла в комнату, то дверь сильным хлопком закрылась за её спиной. Окна были защищены железными прутьями, так что в этот раз она не сможет сбежать от его плена. На стульях висели платья, а рядом с ними надпись: “Надень меня”. Белое платье, чей шлейф был слишком длинным, короткое розовое и легкое голубое.

Она поняла, что этот психопат вновь придумал свою игру, а она же в ней пешка, которой тот управляет. Оставив свой вариант на последнем платье, она переоделась. Ей неизвестны правила, неизвестно есть ли в этой игре конец, или же она будет продолжаться до бесконечности. Но, как и все пешки, ей остаётся лишь идти вперёд.