— Это очень сложный вопрос, — улыбка безумца стала чуть шире. — Секрет кроется в отражающих свойствах фольги. Только благодаря ней я смог запомнить реальность такой, какой она была до переписывания. Мысли человека, как известно, имеют электромагнитную природу. Когда
— …
В параллельной веточке я потёр глаза. Что за чушь? Ладно, в принципе, суть я понял.
— «Они»?
Глаза так называемого Мистера Элиана Стрэнджера практически засветились от моего вопроса. Он медленно поднял голову на потолок.
— Вы знали, что космос живой, Мистер Фишер?
— Было бы странно, если бы я не знал.
И это была правда. Меня несколько раз космические ублюдки уничтожали. Вместе со всей планетой. В последний раз каким-то лучом Смерти снесли, черти драли Мистера Стивенсона. Почему дверь была приоткрыта?!
— Бездна давно поглотила космос, — медленно проговорил генеральный директор. — Конечно, вы знаете. Вы путешествовали среди звёзд, Феликс?
— Технически, Мистер Стрэнджер. Меня выбрасывали в открытый космос.
— Это прекрасно, — абсолютно серьёзно кивнул мужчина, ни на секунду не сомневаясь в моих словах. — Вы должны были почувствовать, насколько он огромный, не так ли?
Я какое-то время смотрел в безумные глаза человека, сам не замечая, как на моё лицо медленно выползал широкий оскал. Уверен, мои глаза сейчас таким же образом метались.
Был ли я нормальным человеком? Нет. Меня и человеком уже сложно назвать. Давным-давно. В последнее время я мог держать себя в руках большую часть времени и отдавал себе отчёт о том, что со мной происходило, но это не значит, что моё состояние было «удовлетворительным».
Как и хотел Мистер Стивенсон, я нахожусь в пограничном состоянии. Пограничном состоянии, которое я могу расшатать.
— В океане не существует размера. Если достаточно хорошо пожелать, можно превратить космос в один атом.
— В этом и главная особенность Бездны, — вздохнул печально мужчина. —
Я кивнул.
Иногда мне кажется, что вся вселенная сконцентрирована вокруг того, чтобы человечество сдохло. Я могу понять вселенную, но с принятием есть определённые трудности.
— Мне это прекрасно известно. Больше конкретики, Мистер Стрэнджер: что вы хотите от меня? До того, как реальность переписали, я уже давал ответ, что не заинтересован в вербовке.
— То, что должно молчать, практически закричало, Мистер Фишер, — прикрыл глаза мужчина. — Знаете главное правило в космосе? Не говорите слишком громко, иначе вас могут услышать.
— Я всё ещё не до конца вас понимаю, Мистер Стрэнджер.
Мужчина медленно открыл глаза, уставившись на меня взглядом конченого маньяка.
— Для меня оказалось очень удобным то, что вас переписали, Феликс. Ваша помощь может оказаться неоценимой для Америки и всего остального мира.
Я нахмурился. У меня в голове прозвучали вполне прозрачные слова фальшивой ведущей:
«Колыбель стала слишком заметной, — изобразила скорбь на лице Бритни. — Космос вдруг стал таким шумным!»
Сука, только космических тварей в промышленном масштабе нам не хватало.
Я дал себе время немного обдумать ситуацию вне веточек, сознанием застыв в пространстве и времени, после чего задал вопрос:
— Пока мы сюда шли, я видел много тварей явно космического происхождения. Как они проникли сюда, если Немое защищало нас?
Искажённый смех пожирающей людей твари, полный отчаяния, прозвучал у меня в голове. Слово
Я застыл. Моё сердце словно остановилось. Липкий ужас захватил всё моё существо.
По лицу генерального директора я видел, что он слышал Редди.
— Раньше Немое отталкивало несчастье, но теперь — притягивает?
— Подобная тенденция наблюдается последние несколько Циклов, — спокойно кивнул генеральный директор. — С каждым Циклом Бог всё ближе к пробуждению. Оно делает для этого всё возможное. Ваше появление и случай в Стивенс-Пойнте, организованный одним из воплощённых волей Немое артефактов, окончательно меня убедили в том, насколько мы близки к забвению.
Мы переглянулись, после чего неожиданно оба широко улыбнулись, словно настроившись на одну волну.
— Этот Цикл станет последним.
— Этот Цикл станет последним.
Мы произнесли это настолько синхронно, что сразу же засмеялись. Где мой смех был истерическим, смех генерального директора был более спокойным, но при этом каким-то обрывистым, словно он в любой момент мог закричать.