Ошибки

— Это она! Это она! — вскричал барон в экстазе восторга, бросился на колени и протянул небесно-голубой бумажник. Женщина откинула вуаль, неземное блаженство охватило Теодора, блеск дивной красоты едва не ослепил его. Прекрасная дева взяла бумажник и тщательно проверила содержимое. Потом наклонилась к Теодору, всё ещё стоящему на коленях, подняла его и заговорила чудным голосом:

— Да, это ты. мой Теодор! Наконец-то я нашла тебя!

— Да, это он, синьор Теодоро. Ты нашла его, — раздался низкий голос. И только тут барон увидел маленькую, очень странную фигуру в красном таларе и сверкающей огненной короне на голове, стоявшую чуть поодаль. Каждое из слов, произносимых странным существом, тотчас превращалось в свинцовый шарик и ударяло в мозг Теодора, и поэтому не стоит удивляться, что он отшатнулся в некотором ужасе.

— Не путайся, — начала дева, — не пугайся, о высокородный! Малыш — мой дядя, король Кандии. Он и мухи не обидит. Разве ты не слышал, дорогой, что поёт дрозд, а это ведь означает, что ничего плохого не может случиться.

Только тут барону удалось выдавить из себя несколько слов.

— Значит, это правда, то, о чём шептали мне мои сны и сладкие предчувствия? Значит, ты и впрямь моя, самая прекрасная и самая желанная из женщин? Но теперь открой мне сладкую тайну твоей и моей жизни!

— Только посвящённому, — ответила дева, — только посвящённому может открыться тайна, только святая клятва послужит на то благословением! Поклянись, что ты меня любишь!

Барон снова бросился на колени и произнёс:

— Клянусь волшебной луной, которая освещает Пафосский храм.

— О, не клянись, — перебила его дева словами Джульетты, — о, не клянись изменчивой луной, то и дело принимающей иной облик, для того, чтобы твоя любовь не стала такой же непостоянной. Но ты, мой нежный Ромео, вспомнил святые места, где продолжает звучать грозный голос оракула далёкой древности, таинственно и мрачно предсказывая его судьбу. Старший советник консистории наверняка разрешит нам войти в храм! Ещё и другое благословение должно дать тебе возможность поспешить туда вместе со мной и резким словом поставить на место короля Кандии, если ему придёт вдруг в голову говорить тебе грубости — с ним это иногда бывает.

Дева вновь подняла барона, всё ещё стоявшего на коленях, вынула ножичек из голубого бумажника, обнажила левую руку барона и, не дав ему опомниться, вскрыла вену. Кровь брызнула струёй, и барон ощутил сильное головокружение. Но в этот же момент дева обвила магической лентой руку барона и свою собственную руку. Тут в бумажнике возник голубоватый ароматный дым, поднялся вверх, и потолок исчез. Стены раздвинулись, пол растворился, барон парил в объятиях девы по бескрайнему светлому небосводу.

— Стой, — завизжал король Кандии, хватая за руку барона, — стой, такого я не потерплю, я тоже хочу летать!

С силой вырвав руку, барон закричал на него:

— Вы наглец, а не король! Даже не надо быть таким хорошим статистиком, каким я являюсь в действительности, чтобы знать, что не существует никакого короля Кандии! Вас нет ни в одном перечне государств, а если бы вы куда-то и попали, то в самом лучшем случае оказались бы опечаткой! Прочь, говорю я! Убирайтесь прочь, освободите воздух!

Малыш начал как-то очень противно хрюкать, тогда дева коснулась его головы, он скрючился и заполз в бумажник, висевший у неё на шее на золотой цепочке, подобно амулету.

— О барон, — сказала дева, — ты храбр и не чужда тебе божественная грубость! Но смотри, к нам приближаются посланцы Пафоса!

Тут с высоты опустился увитый цветами трон из «Армиды», окружённый сотнями гениев. Барон взошёл на него вместе с девой, и они понеслись вперёд с шумом и свистом.

— О Боже, — вскричал барон, голова его кружилась всё сильнее, — о Боже! Если бы я, следуя достойному примеру моих высокочтимых друзей графского происхождения, хоть один раз принял участие в полёте с господином Рейхгардом и его супругой, то сейчас я был бы опытным бароном и разбирался в воздухоплавании, а так… Что толку от того, что я сижу на розах рядом с прекрасным божественным существом, если это проклятое головокружение перевёртывает всё моё нутро.

В этот самый момент король Кандии выскользнул из бумажника и повис на ногах барона с громким свистом и хрюканьем, барон чуть не упал вниз, с трудом удержался и вновь взобрался на трон. Злосчастный кандийский король становился всё тяжелее и в конце концов окончательно сдёрнул вниз бедного барона. Гирлянда роз, за которую он было уцепился, оборвалась, с криком ужаса барон рухнул на землю — и проснулся! Вся комната сияла в лучах яркого утреннего солнца. С трудом приходя в себя, барон тёр глаза, ноги и спина его сильно болели.

— Где я? — воскликнул он. — Что это за звуки?

Свист, ворчание и хрюканье короля Кандии раздавались по-прежнему. Наконец, барон поднялся с пола, на котором лежал рядом с софой, и тут же обнаружил причину странных звуков. В кресле спал итальянец и ужасно храпел. Гитара, лежавшая рядом, как видно, выскользнула у него из рук.