Осиное гнездо

— Это наша земня, мы тут работали, у колхоз косили, унаваживали, Ляна все время не только писать, но и какать сюда ходила, а потом и я следом за ней. Земня сразу стала давть высокие урожаи на радость нам и нашим детям, что проживают в разных других селах. Наш Иван, младший сын — бузосмен, ен у Бычкове завод содержит. А вы, на кой вы нам сдалися? Уходите отсюда, нехристи поганые. Ой-ой-ой, Боже мой! Убивают, спасите, люди добрые, — орала Ляна, сотрясая воздух. — Милиция, амуниция, иде вы?!

— Я тут, значится, косил двадцать лет подряд, здесь мне и глаз повредило оттого, что отец этого Валеры сад не прочищал, и ветки до самой земли висели. Я одним глазом совсем не вижу. Вы должны пожалеть меня.

Тут возникла другая соседка и набросилась на Пиццу:

— Ты и у меня отнял землю, нахал. Не давайте ему ничего этому Пицце, не слушайте его. Две коровы держишь и овец громада, а раньше у вас была только одна коза, наглецы!

— У меня вены на ногах вздуваются! — подтягивая юбку, орала Ляна, жена Пиццы.

— Я предлагаю решить этот вопрос у председателя сельсовета, — сказал Поп. — Пожалуйста, в дни приема к нему. Я ему доложу об этом споре. А пока мы будем действовать по плану.

5

Пицца с женой ушли, голося и причитая, но все-таки ушли, дав возможность землемерам выполнить свой профессиональный долг. Позже Валерий Иванович получил Государственный акт на право частной собственности на землю за номером 11–ЗК 007934, подписанный председателем сельсовета Лимоном с планом внешних границ земельного участка.

Неожиданно, спустя месяц с лишним, Пицца самовольно перекроил, приватизированный участок и поставил забор там, отхватив почти половину участка, уже купленного Валерием Ивановичем за четыреста пятьдесят долларов.

Валерий Иванович долго ломал голову, но никак не мог определить, откуда ветер дует, хотя, как говорится: а ларчик просто открывался.

В прошлую среду к сельсовету подъехал на джипе младший Пицца. Лимон почувствовал запах солярки и выглянул в окно. «Бизнесмен прибыл, это хорошо, — подумал он и принял более осанистый вид. — Но я дешево не продамся. Ни за что. Я знаю, этот работорговец — ходячий денежный мешок. Только, что ему нужно? Все время по Белому дому шляется. И только к Дискалюку заходит, даже на Мавзолея внимания не обращает. Чего он пожаловал, может подвох, какой?»

В это время у него сидела старуха, просила разрешить спилить одно дерево в лесу: топить нечем.

— Хорошо, Марфа Петровна, идите, пилите. А сейчас освободите кабинет, ко мне важный человек направляется.

Но Марфа Петровна пока собралась, по старости, да еще клюку забыла, пришлось возвращаться от порога, Пицца широко открыл дверь, сделал два широких шага в направление к столу председателя, плюхнулся в кресло и сплюнул на пол.

— А здоров, преседатель! — сказал он и протянул пальцы с не стрижеными ногтями.

— Ты что, милок, как дикарь ведешь себя? — насупилась старуха, уже хватаясь за ручку двери. — Давно ли ты босиком ходил, а из рваных штанишек обе ягодицы светились? Нейзя забываться, сынок! Али ты из грязи да в князи, а совесть осталась в грязи? Нехорошо, я те скажу.

Пицца покраснел. Он механически сунул руку в карман и вытащил пятьдесят долларов.

— Берите, Марфа Петровна, это вам на чай. И знайте: Иван Пицца — большой человек. И другим это передайте.

— Я взяток не беру, я не продаюсь, на кой мне твои деньги? Они добыты нечестным трудом. У тебя отец нечестный, фальшивый человек. И дед твой был точно такой же. Так что убери свои деньги, а я пошла. Нечего мне тут делать.

— Дура старая, — сказал Пицца, когда ушла старуха. — Деньги, они есть деньги. Они не пахнут. Кажется, это Ленин говорил. Ну, так вот значит, у меня тут пятьсот долларов на мелкие расходы. Я хоть и общаюсь только с Дмитрием Алексеевичем и все фунансовые вопросы решаю только с ним, но здесь, в этом селе, я родился и вырос и здесь, мои родители тут живут.

— Как они живут, в чем нуждаются? Я немедленно навещу их. Завтра же, в первой половине дня.

Председатель выдвинул ящичек из-под крышки стола, и как это делали другие руководители, повернулся к окну.

— Да чего там отворачиваться? Это мелочи. Я от души. На ремонт здания. Как живут мои родители, вы спрашиваете? Да не совсем важно. У них десять соток земли оттяпали ваши землемеры. Нехорошо.

— В чью пользу? — удивился председатель.

— Да там, Валерий Иванович.

— Это опасный человек, — сказал испуганно председатель. — Я с ним веду осторожную политику.

— Я жертвую на нужды сельсовета еще двести долларов. Ты должен унять аппетиты этого Валерия Ивановича. А я подсоблю. Господин Дискалюк на моей стороне.

— Если сам господин Дискалюк на вашей стороне, тогда дело в шляпе. Идите к отцу, и скажите, пусть поставит забор там, где ему нравится. В конце концов, сейчас свобода, а свобода касается всех, в том числе и нас, служащих. У нас тоже есть свои права, верно?