Осиное гнездо

— Покажите мне его! Где эта берлога? Бедненький, родненький, каково ему там без меня? Все вопросы потом, после того, как я с ним увижусь. Я сама скажу шоферу об этом. Давайте вернем ему его десятку, на кой она нам: у нас пока еще коммунизьма, не так ли?

— Хорошо. Я только резиновые сапоги одену: тама — болото, так не пробраться.

— А как же я у тухлях? Может босиком, а?

8

Сказав это, Марунька тут же спохватилась, нашла еще одни резиновые сапоги с надорванной подошвой на левом, завернула в газету и, взяв свекровь под руку, двинулась к выходу.

— Любезный Генрих Иосифович, — обратилась она к водителю, приоткрыв дверцу машины. — Неожиданно возникла революсионная ситуация. До ужина мы должны разыскать нашего дорогого благодетеля. Как только мы это сделаем все втроем, мы тут же возернемся сюда и устроим королевский — коммунистический ужин не на десять рублей, как вы предлагаете, а на сто. Каждому. А пока заводите мотор и на Дилок. А вы, Авдотья Семеновна, садитесь рядом с водителем и показывайте дорогу. Я этот Дилок очень смутно помню. Помню что на горке, а как там могут быть норы, лужи, всякие ямы, где прячется, вынужденно прячется Митрий Алексеевич, никак не соображу. Давайте! Вперед, только вперед! Хорошо бы розыскную собаку прихватить. Тут пограничники, кажись, были, может, заглянем к ним?

— Я катехгорически озражаю против такого приема разыскать моего сына. Он не преступник, не нарушитель осударственной границы, шоб яво собаками травить. Вы шо, Мария Петровна, не любите своего мужа? Как можно собаками угрожать? Али я неправду говорю? Да мой Митрий Лексеевич и сам может отыскаться, если понадобиться. Я категорически против такого метода. И вот, в знак протеста, я выхожу из машины, я отказываюсь ехать. Ищите сами. Все, бывайте, как говорится. Гусь свинье не товарищ. Покедова и ишшо адью, как говорят французские евреи.

— Мамочка, мамусенька, дорогая! Вы не так меня поняли! Я всей душой и сердцем прилипла к вашему сыну, я уже его отняла у вас и он ко мне присосался, к моей груди прилип, — как я могу замышлять что-то против него, ну как, скажите, мамочка? Если бы вы были на моем месте и держали бы под пятой, то есть, я не так сказала, если бы вы имели некоторое влияние на такого известного не костлявого мужа, — чтобы вы сделали? Вы бы его денно и нощно в своих мечтах, аки на парусах лелеяли, на морских волнах качали, на горных ветрах убаюкивали. Нет больше в целом свете такой Маруньки, которая бы все-все отдавала, ничего не требуя взамен. Уймите свой гнев, и поедем, нас ждут великие дела. Сам Устичко ко мне много раз приходил, на колени становился, упрашивал разыскать Митрия Лексеевича, потому как без него новая власть не знает с чего начинать. Видимо, и сам Кравчук Левонид Макарович им интересуется. Зачем нам тут недоразумения разбирать в такой час? Родина требует, чтобы мы были едины. Заводи мотор!

Евдокия Семеновна, тронутая речью невестки, в особенности тем, что ее впервые назвали мамочкой, сникла, сильно опустив голову и согнув спину и так застыла в виде вопросительного знака.

— Прошшаваю тебя, поехали, — произнесла она слабым голосом.

Дилок это приземистый горный хребет, разделяющий два села — Бычково и Апшу. Здесь красивая дубовая роща, что украшает макушку горы, через которую петляет в виде многократно изогнутой змеи автомобильная дорога кое-где посыпанная крупно молотым гравием и просто камнем. На машине ехать одна мука: здесь трясет точно так же, как на камне дробилке. На самой макушке Дилка массивное, грубо сработанное здание из кругляка, нечто в виде длинной русской избы. Эта достопримечательность — наследие социализма. Но жители Бычкова и Апши, не испорченные видами дворцов загнивающего капитализма, и этому были рады. Здесь можно напиться до свинского состояния и поесть шашлыка, приготовленного неделю тому назад, а потом вновь разогретого на плите.

Это на первом этаже, где стояли столы, сбитые из грубых не строганых досок хвойных пород, а выше— что-то, в виде яруса, как в театре. Этот ярус, перегороженный тоже досками, куда были внедрены железные кровати, поставлены маленькие столики с ночниками-лампочками, — эдакое своеобразное место интимного уголка эпохи перестройки и ускорения темпов экономического развития. Здесь, руководствуясь социалистическим принципом распределения: за довольно значительную сумму путем опустошения кошелька, можно было уединиться с подругой и встретить зарю вдвоем на соломенном матрасе.

Как только черная «Волга» подкатила к зданию и из нее вышли Марунька и Авдотья; метрдотель Тафий выскочил им навстречу и расплываясь в улыбке, произнес:

— Приветствуем дорогих гостей! Добро пожаловать, как говорится.

— Иде наш дорогой Митрий Лексеевич? — вместо ответного приветствия спросила Марунька. — Показывайте! Все показывайте. Я должна его разыскать, он нужен не только мне, но и Родине. Иде эта яма и эта дырка, я должна во всем разобраться.

— Если вы хотите немедленно его увидеть, то я сейчас распоряжусь. Вам резиновые сапоги нужны, какой у вас размер?