Осиновая корона (СИ)

ГЛАВА II

Пять лет спустя. Альсунг, наместничество Ти'арг. Замок Кинбралан — тракт

В Кинбралане царила суматоха — если, конечно, так можно было назвать беготню немногочисленной кучки слуг по коридорам и залам. Леди Мора Тоури, очаровательная супруга лорда Дарета (очаровательная — по отзывам едва ли не всех, кто был знаком с ней), затеяла уборку одновременно со сборами в гости. Выцветшие, расползающиеся от старости гобелены снимали со стен, выбивали и чистили; ковры сворачивали и тоже избавляли от пыли; на кухне старательно сдирали налёт грязи как со столового серебра, так и с простой неблагородной жести. Леди Мора лично проследила, чтобы слуги привели наконец-то в порядок медные дверные ручки и скобы для факелов (и когда масляные лампы в этой глуши будут использоваться не только в библиотеке?… — с тоской думала она, в который уже раз посчитав, что не готова так разбрасываться деньгами). Плотник, нанятый в Меертоне, сколотил для трапезного зала два новых стула вместо совсем развалившихся. Он же соорудил для самой леди новый платяной шкаф (в два раза больше прежнего — ибо леди Мора полагала, что красивая женщина обязана следить за собой). Из зала для приёмов по распоряжению леди вынесли старый «трон» — кресло, в котором лорд Гордигер, следуя примеру предков, всегда принимал гостей и просителей. Зачем оно нужно — такое мрачное и жёсткое, — если его хозяина давно нет? В самом деле, смешно воображать, будто когда-нибудь Гордигер-младший усядется в него и начнёт вести себя, как подобает владетелю Кинбралана… Только не этот вечно пьяный шут-громила, от эля и пива нарастивший приличный живот. Леди Мора поразмыслила и заменила «трон» на несколько глубоких мягких кресел для предполагаемых гостей. Их она приобрела в Академии-столице и даже о ткани обивки позаботилась особо: на тёмно-синих креслах, в точности как на знамёнах по всему замку, красовалась вышивка — пучок осиновых прутьев в железном обруче. Леди Мора расставила кресла кругом, а по углам зала водрузила напольные вазы с полевыми цветами.

Впрочем, Кинбралан и после всего этого казался ей суровым и зловещим — каменным чудищем с ледяной кровью. Чёрным волком, прижавшимся спиной к скале под названием Синий Зуб. Местом, откуда далеко до столицы с изысканным двором наместника, до богатых маленьких городков и тёплых земель ти'аргского юга, питаемых притоками Реки Забвения… Ещё дальше — до Дорелии, Кезорре или Минши, далёких королевств, которые леди Море порой рисовались чуть ли не чертогами богов.

Леди Море вечно было здесь темно и холодно — не только в унылых дождях и снегопадах, но и летом. Не спасали ни камины, протапливать которые она приказывала круглый год, ни регулярно отмываемые стёкла в узких окнах. Когда-то, в юности, леди Мора искренне верила, что полюбит Кинбралан или, по крайней мере, привыкнет к нему.

Но чуда не произошло. Она по-прежнему была одинока и ненавидела это дикое место, полное сквозняков, кричащее о своей древней кровавой истории. Ненавидела всё в нём — от знамён на башнях, рва и чёрно-серых ворот до запущенного сада с осинами. Ненавидела маленький охотничий лес, который приходилось делить с лордами-соседями. Ненавидела ржаные и ячменные поля — скудные, распаханные на бедной земле предгорий. Терпеть не могла деревни Делг и Роуви с их крестьянами; простолюдины казались ей — все поголовно — тупыми и вороватыми, а в каждом их взгляде на «хозяев со скалы» леди Море мерещилась ненависть. Она всегда недоумевала: как леди Алисия (до своего счастливого брака) могла проводить целые дни среди крестьян, да ещё и веселиться с ними на празднике урожая?… Она ненавидела подземелья замка с многовековыми темницами, и необъятную библиотеку, и чердаки, по которым зимой с воем и визгом гуляет ветер. Склеп за западной стеной и горные дороги, которые временами почти отрезают Кинбралан, выросший в кряжистых возвышенностях, от остального мира. Пыльные, тяжёлые занавеси, и балдахины, и громоздкие канделябры, подобных которым, наверное, уже пару столетий не сыщешь в Обетованном…

Ненавидела она и своего калеку-мужа, вот уже который год медленно умирающего в душных, безвкусно обставленных покоях. Выходя за него, леди Мора мечтала о счастье. Перед свадьбой она с упоением примеряла свой новый титул: на ночь шептала в подушку «леди Тоури, супруга Дарета Тоури» — и засыпала с блаженной улыбкой. То и дело смотрелась в зеркало, начёсывала свои (и без того пышные, чем она всегда гордилась) каштановые волосы, радовалась волнам завитков. Натиралась дорогими миншийскими мазями, чтобы отбелить кожу. Бедная семья Моры не так уж много могла себе позволить, но она готовилась изо всех сил: ведь положено молодой жене угождать своему мужу… Однако случилось то, что случилось.