Осиновая корона

— Может, и так, — признал Шун-Ди, глядя в светло-золотистый омут хьяны. Он чувствовал, что ему уже хватит, и боролся с желанием сделать ещё глоток. — Как бы там ни было, я скоро избавлюсь от этих крамольных мыслей. Займусь настойками и мазями, как раньше… Это единственное, что у меня хорошо получается.

— Неправда, — Ниль-Шайх с одобрением ухмыльнулся, когда Шун-Ди всё-таки приложился к чаше. — Светлейший Совет — да хранит его Прародитель — выбрал тебя неслучайно… Я убеждён в этом. Они разглядели в тебе…

— Опытного торговца, — пожав плечами, перебил Шун-Ди. — И того, кто неплохо знаком с морем. Вот и всё.

И того, кто после без упрёков снесёт хозяйский пинок. Они угадали.

— Маловероятно, друг мой. Таких очень много.

— Ну, возможно, они решили, что я иногда недурно нахожу общий язык с незнакомцами, — Шун-Ди натянуто улыбнулся, пытаясь скрыть горечь в голосе. — Что, увы, оказалось заблуждением… И ещё, пожалуй, им нужен был кто-то здоровый и нестарый, чтобы выдержать длинное путешествие целиком. На этом — уж точно всё, Ниль.

Ниль-Шайх с мягким упрёком покачал головой и потянулся к блюду с засахаренными фруктами.

— Ты говоришь об этом так, будто тебе не оказали чести, Шун-Ди. А честь была, и огромная. Я не допускаю в себе зависти, но был бы счастлив разделить твою участь… Любой был бы счастлив.

Шун-Ди помолчал, глядя, как бледный свет фонариков разбегается по воде пруда. Его тяготило направление, которое приняла беседа.

— Знаешь, чем кончилась наша первая встреча с кентаврами? Один из магов в группе — Аль-Шайх-Йин, почтенный старец — получил рану от отравленной стрелы. Он, по неведению, грубовато обошёлся с ними… А однажды оборотень-журавль чуть не выклевал мне глаза: ему показалось, что я нескромно посмотрел на его сестру в человеческом облике… Ты всё ещё восхищён моей участью?

Ниль-Шайх фыркнул от смеха, а потом не выдержал и расхохотался, запрокинув голову. Карпы в пруду испуганно заметались.

— Знаю я этого старикашку — хотел бы посмотреть на его лицо в то мгновение… И что, прямо-таки чуть не выклевал? Шун-Ди, но ведь это великолепное приключение! Я бы правую руку отдал за то, чтобы познакомиться с оборотнем-журавлём!

— О да, и оба глаза за то, чтобы взглянуть на его сестру… — Шун-Ди хмыкнул. История, на самом деле, и вправду забавная. Он был рад, что нашёл, чем отвлечь Ниль-Шайха от бесплодных утешений. — Но я всем доволен. Я не лукавлю.

— И всё же Советники явно хотели от тебя чего-то ещё… — вполголоса процедил Ниль-Шайх, поглаживая подбородок. Шун-Ди спокойно встретил его взгляд. — Ты так и не расскажешь, какова была цель путешествия? В чём именно заключалось их задание? — Шун-Ди молча улыбнулся. — Ох, понимаю… Разумеется. Государственная тайна. Ты верен своему слову, друг мой, и это достойно высоких похвал.

— Благодарю.

Шун-Ди откинулся спиной на гору подушек, отставив подальше чашу с хьяной. Выйдет неловко, если он позволит Ниль-Шайху себя напоить и в итоге выложит все подробности.

— Кстати, тебе идёт бородка, — с усмешкой сказал купец. — Не ожидал, что ты отпустишь её. Почувствовал себя мужчиной?

Шун-Ди притворился, что не заметил обидного намёка, и пожал плечами.

— Просто решил оставить. Нам часто приходилось идти днями напролёт и спать на голой земле… Вчера я впервые за полтора года помылся не в реке. А ещё на некоторых землях там половину года ежедневно идут дожди, а другая половина засушлива… Не очень удобно было бриться, знаешь ли.

Ниль-Шайх с уважением закивал.

— Понятно-понятно… А правда, что там растут лотосы, которые светятся в темноте? — с мальчишеской жадностью спросил он. — Знакомый с острова Гюлея рассказывал мне, но я не поверил.

Шун-Ди улыбнулся.

— Растут. И не только лотосы… Я привёз парочку образцов, могу показать чуть позже.

— Эх… — на этот раз Ниль-Шайх не скрывал зависть. Его пухлые пальцы так и бегали по ободку чаши. — Вот бы продавать их в нашей части Обетованного… На этом можно сделать невероятную прибыль, видит Прародитель!

— И сделаем: семена я тоже привёз. Ты же не допустил, что красота цветов лишила меня разума?

Ниль-Шайх подполз поближе, разбрасывая подушки, и в новом приступе хохота похлопал его по плечу. Мальчики-слуги у входа по-прежнему стояли навытяжку, с невозмутимыми лицами, но Шун-Ди видел, что им непросто сдерживать смех. Нечасто, должно быть, их господин настолько хмелеет…

Ниль-Шайх задумчиво пощупал редкую бородку Шун-Ди и прошептал, обдавая его пряным запахом хьяны:

— И всё-таки… Ну… Как там с этим?

Шун-Ди вздохнул. Его приятель, действительно, совершенно не изменился. Даже странно, если учесть, сколько изменений пережил он сам… Удивительно, как Ниль-Шайх сдержался и не позвал сегодня размалёванных девиц из весёлого дома — бывших рабынь, — чтобы потешить гостя. Наверное, он должен быть ему благодарен.

— Там нет людей, Ниль. Вообще. И… Даже Отражений нет. Никого, подобного нам. Как ты думаешь, меня могла интересовать эта сторона?…

— И что, даже… — Ниль-Шайх подмигнул. — Даже по твоей части?