Осиновый кол прилагается

В нос ударил цитрусовый аромат с нотками ванили, исходящий от Натаниэля Кристана. Мне бы то же подошёл такой парфюм. Аристократ стоял в паре шагов от меня. Выше меня сантиметров на пятнадцать-двадцать. Вот с Лёшкой (при воспоминании о бывшем почти парне я взгрустнула) мы были почти одного роста, не приходилось так задирать голову, чтобы смотреть ему в глаза. Хотя надо признать, что глаза графа завораживают. И весь он скорее походит на мраморное изваяние, чем на человека из плоти и крови. Ровный цвет кожи цвета слоновой кожи, идеальные пропорции идеального лица. Рядом с ним даже Эгберт кажется каким-то несовершенным: нос длинноват, губы не слишком чётко очерчены, скулы низковаты. Зато от Эгберта веет теплом и мягкостью. А красота Натаниэля такая холодная, недостижимая. Я окинула его взглядом художника: обязательно нарисую или изваяю. Тут Натаниэль напомнил, что он может ещё двигаться и говорить.

— Два года назад, — произнёс он, — отец взял мен на переговоры с неким мятежным графом. Его казнили через полгода, но тогда граф, который стоял ниже нас по положению, возомнил, что может диктовать условия и откусить от Виены жирный кусок. Речи его были дерзки, но раболепие во взгляде никуда не делось. Такое же раболепие я распознаю в глазах слуг и простолюдинов. Но не у тебя.

Я сглотнула. Так вот в чём дело. Неужели думает, что я собираюсь устраивать мятеж? Я было открыла рот, но Натаниэль жестом приказал молчать и продолжил:

— Отец очень бахвалится тем, что одним из первых на континенте стал использовать вилки для еды. Гости, завидев маленькие трезубцы обычно пребывают в ступоре. а ты орудовала вилкой и ножом будто делала это уже много раз. Ты знаешь грамоту, слагаешь числа лучше, чем советник батюшки. Твоё лицо не похоже на лицо простолюдина: нос прямой и тонкий, высокий лоб, вдумчивые глаза, а руки, — он взял мои ладони в свои, отчего у меня побежали мурашки, — такие мягкие и гладкие. Тяжёлым трудом ты явно не был обременён. А эта безделушка у тебя на шее слишком изыскана, чтобы принадлежать холопу.

Он отпустил мои руки и притронулся пальцами к серебряному ключику на шее, коснувшись коже на ключице. О, похоже это самый романтический момент в моей жизни. Хмель от вина смешалась с ароматом Натаниэля и ударила мне в голову. Может чмокнуть его сейчас? И будет у меня так сказать первый поцелуй, да ещё с кем… А то, притворяясь парнем у меня так и не появится ухажёра. Никогда. Я всхлипнула. Граф отстранился будто прочитав мои мыли.

— Не знаю, как судьба сделала тебя учеником здравника, но ты явно привык к лучшей жизни, — резюмировал Натаниэль Кристан. — Откройся мне, и я стану относится тебе как к равному. Скажи, кто ты и где твои родители.

Родители… Мама! Бедная моя мама! Как же она должно быть опечалена моей пропажей. И я никогда… никогда её больше не увижу!

Слёзы заструились по моим щекам, грудь начала судорожно вздрагивать от всхлипов.

Я не видела лица Натаниэля, но он утешающе приобнял меня одной рукой. А я бросилась ему на шею и уткнулась в плечо, бархатную ароматную ткань. Мы так стояли не меньше минуты. Надо отдать должное такту Натаниэля Кристана. Я бы проплакала на его плече ещё дольше, если бы нас не прервали.

Где-то в дверях раздался голос маркиза:

— Натани… Жду тебя в западном крыле в малом зале, — послышались торопливые удаляющиеся шаги его сиятельства и брошенные напоследок негромкие, но отчётливо ясные: — Жениться тебе надо, Натаниэль, и поскорее.

Граф больно схватил меня за плечи и резко отстранил от себя. Его лицо выглядело взволновано-растерянным. Взволнованным из-за отца, наблюдавшим столь неоднозначную картину, а растерянным — из-за меня, поскольку он явно не ожидал с моей стороны такого излияния чувств.

— Несмотря на трагедию твоей семьи, не забывайся, — процедил Натаниэль Кристан сквозь зубы. — Я — сын маркиза. А ты… кроме того, мужчинам негоже… таких проявлений чувств. Это недопустимо и нарушает нормы приличия. Ты воспринял моё расположение слишком приватно и подобных злоупотреблений впредь не позволяй себе.

Граф резко развернулся на каблуках и широкими быстрыми шагами вышел из помещения обратно в трапезную и потом двинулся дальше по коридору.

Я закусила губу. Вот и испортила что-то тёплое, что могло бы между нами зародиться.

Глава 6. Альфа, бета, гамма… или лицом к лицу с носферату