Оскал Фортуны

Оставшись вдвоем с Симарой, Сайо не удержалась и надела ожерелье. На подаренном платье оно смотрелось великолепно. Вот в таком виде не стыдно идти навещать раненого соратника сегуна. Еще бы кто-нибудь дорогу показал?

Словно подслушав ее мысли, к ней пришла Сендзо Татсо и пригласила прогуляться по саду. Стоит ли говорить, что девушка попросила в начале проводить ее к раненому. Юная баронесса с радостью согласилась. Когда они плутали по переходам и лестницам, Сендзо заметила растерянность гостьи.

- Замку больше трехсот лет, - сказала она, открывая очередную дверь. - Каждый барон Татсо что-то переделывал или достраивал. Старший брат хочет провести большой ремонт, но отец против. Он говорит, что тогда исчезнет очарование древности родового гнезда.

- Дом должен нравиться прежде всего своим хозяевам, - дипломатично ответила Сайо.

Для соратника сегуна барон выделил большую светлую комнату. Белея чистыми повязками, Сабуро лежал на широкой кровати, а рядом клевал носом пожилой слуга. Увидев женщин, он бодро вскочил и замер в глубоком поклоне.

- Здравствуй, Сабуро-сей, - поприветствовала его Сайо.

Раненый открыл глаза и улыбнулся распухшими губами. Он попытался что-то сказать, но вместо слов получалось какое-то шипение.

- Что с благородным господином? - спросила Татсо. - Почему он не говорит?

- У благородного господина распух язык, - ответил слуга, не поднимая глаз. - Опухоль спадет со дня на день.

Соратник попытался развести руками, но тут же скривился от боли в пробитых запястьях.

- Выздоравливай, Сабуро-сей, - вздохнула Сайо. - Я еще приду.

Воин улыбнулся и еле заметно кивнул.

- Теперь в сад? - спросила Татсо, когда они вышли из комнаты.

- С радостью! - согласилась гостья.

- Какое у тебя красивое ожерелье! - проговорила баронесса, пропуская ее вперед на очередной лестнице. - Нороно говорил, что тебе его подарила госпожа Айоро?

- Да, - ответила Сайо и, не удержавшись, похвасталась. - Я его выиграла на поэтическом конкурсе в Токого - маро.

-Ты сочиняешь стихи! - удивилась Татсо.

- Немного, - потупилась девушка.

- Тогда тебе будет, о чем поговорить с моим братом, - заявила баронесса. - Он считает себя непревзойденным знатоком поэзии.

- А ты разве не любишь стихи, Татсо-ли? - спросила Сайо.

- Я люблю рисовать.

- Тогда может быть, ты покажешь мне свои картины?

- С удовольствием, - согласилась баронесса. - Но в начале я хочу показать тебе наш сад.

Поглядеть действительно было на что. Возле стен замка росли: розовые кусты, клематисы и рододендроны, высаженные аккуратными рядами, на клумбах пестрели астры и георгины. Девушки шли по дорожке из тесанных камней и словно плыли в густом аромате цветов. То тут, то там возились трудолюбивые садовники, ухаживавшие за капризными растениями. При их приближении они бросали свою работу и низко кланялись.

- А сейчас ты увидишь наших золотых рыбок! - сказала Татсо, когда они шли по длинному коридору из ярко-зеленого кустарника. Дорожка привела к круглому водоему, окруженному каменным парапетом, на котором сидел молодой барон Даиро Татсо.

- Я так и знал, что вы придете сюда! - проговорил он мягким, бархатным голосом, от которого у Сайо сладко заныло сердце.

- Здравствуй, Татсо-сей, - сказала она, с трудом заставив себя отвести взгляд от темно-карих глаз и посмотреть в прозрачную как хрусталь воду прудика. Там среди камней и водорослей плавали ярко окрашенные рыбки.

- Прекрасные творения богов, - сказал барон.

- Я никогда не видела ничего подобного, - простодушно призналась Сайо.

- Их привозят с далекого юга, - охотно пояснил юноша. - Эти создания не могут жить в наших водах. Осенью их вылавливают и переносят в помещение до следующей весны.

- Когда на них смотришь, приходит вдохновение, - сказала Татсо.

- Моя сестра еще не показывала тебе свои картины, Сайо-ли? - спросил барон.

Девушка уже более-менее освоилась в присутствии этого красивого юноши.

- Еще нет, но она сказала, что ты знаток поэзии?

- Считать себя истинным знатоком было бы не скромно, - завораживающе улыбнулся Татсо. - Мне нравится творчество Осако Дошо. Именно она триста лет назад стала первой писать трехстишия. Говорят, их было около тысячи. Я знаю сорок.

- Я двадцать две, - похвалилась Сайо. - Вот только, среди них встречаются не слишком скромные.

- Что же ты хочешь от гетеры и любовницы сегуна Рокидо.

- Не только любовницы, - поправила брата баронесса. - Но и подруги. И даже советника.

Тот не стал спорить.

- Лучше всего о поэтессе говорят ее стихи.

Он улыбнулся и тихо прочитал:

Я - словно горы, ты - ручью подобен.

Течет поток, а горы неизменны.

Ручей вдали от гор, тоскуя, плачет.

Сендзо Татсо посмотрела на Сайо. Та улыбнулась, принимая вызов:

Вода меняется, лишь горы неизменны.

И днем и ночью вдаль текут потоки.

Так человек: ушел и не вернется.

Юноша положил руку на широкий пояс и ответил:

Из зимней ночи вырежу лоскут,

Впрок спрячу до весны под одеялом,

Чтобы длиннее сделать ночь с любимым..

Они еще долго читали стихи несравненной Дошо, пока Сайо смеясь, не признала свое поражение.

- Ты действительно знаток, Татсо - сей!