Оскал Фортуны, или Урок выживания

«Здравствуй, мой любимый брат Кирохо-сей. Если ты читаешь это письмо, значит, я окончила свой земной путь. Как я думаю, ты вряд ли приезжал на мои похороны. По этому не забудь щедро отблагодарить Юдашу за эту последнюю весточку. Пожалуйста, любимый брат, отнесись серьезно к тому, что я собираюсь тебе написать. Поверь, это не бред умирающей женщины. Много лет я храню тайну. И, наверное, унесла бы ее с собой в могилу. Но я возненавидела Гатомо. Этот недостойный человек обрек меня на медленное угасание в ужасном доме посреди лесов. Больше полугода прошло с момента его последнего приезда. Но и тогда я не услышала от него теплого слова. Около меня нет ни одного близкого человека. Слуги меня ненавидят и шпионят за мной. Соратники — презирают. А ведь в первое время я искренне считала, что муж заботится обо мне и лишь хочет скорейшего выздоровления. Теперь-то понятно, он просто убрал меня с глаз долой. Сюда, в дремучие леса озера Арива, где я давно не обращаю внимания на волчий вой и на медведей, что приходят прямо к частоколу точить когти.

Прости за длинное вступление, дорогой брат, но я хочу, чтобы ты понял причину, заставившую меня молчать во время нашей последней встречи. Тогда я еще была не готова предать мужа. К сожалению, ты больше не приезжал и даже не присылал своих соратников, а доверять людям Гатомо я не могу. Этот ублюдок очень хитер. Любое мое письмо к тебе, посланное через слуг или соратников, первым делом попадет к нему. И тогда моя смерть придет еще быстрее, а ты так и не узнаешь о преступлении моего муженька.

Теперь о сути. Все, что я пишу, мне стало понятно из обрывков разговоров и подслушанных случайно бесед пьяного Гатомо с Румото Макао, бывшим его старшим соратником, а теперь монахом монастыря Небесного спокойствия.

Так вот, воспитанница Гатомо не имеет никакого отношения к соратнику барона Токого Акихо Сайо, погибшему во время войны с Самозванцем. Перед самым концом той страшной войны недалеко от крепости Нагаси отряд под командованием Гатомо напал на обоз бунтовщиков. Кажется, там были только женщины и дети с небольшой охраной. Их почти перебили, когда на выручку пришел сам Бусо Сакуро с телохранителями Самозванца. Из отряда Гатомо в живых остался только он сам и тяжело раненый Макао. Они тоже ждали смерти. Но Сакуро предложил сохранить им жизнь в обмен на клятву вырастить его дочь. Девочка оказалась единственной уцелевшей из всего обоза. Конечно, мой трусливый супруг такое обещание дал. Это я слышала своими ушами. Надеюсь, что ты, мой дорогой брат, не забыл, что любой родственник бунтовщиков до четвертого колена подлежит немедленной смерти, так же как и укрывавшие его от правосудия. Конечно, моих слов мало, чтобы объявить Одо Гатомо государственным преступником. Ведь его посвятил в рыцари сам Сын Неба. Я знаю об этом. Здесь на озере у меня было много времени подумать.

Всем, кто знаком с историей войны с Самозванцем известно, что у его жены Фудзико, сестры Бусо Сакуро были зеленые глаза. У Сайо тоже. Имя Фудзико звучит как «бабочка». А если произнести ее по северному — «Фуудзико», то как «крыло бабочки». У Сайо под левой грудью есть родимое пятно, похожее на крыло бабочки. Так что она вполне может быть из рода Сакуро. Конечно, я помню, что Бусо Сакуро никогда не был женат. Значит, девчонка или незаконнорожденная или дочь самой Фудзико.

Вот и все, что я хотела тебе рассказать. Как ты распорядишься этим, решай сам. Можешь сжечь это письмо и никогда не вспоминать о нем, а можешь отправиться с ним в столицу в Канцелярию Сына Неба. Я уверена, там есть полный список примет и жены Самозванца и командира его телохранителей. Сын Неба разберется, кого казнить, а кого наградить.

Я ни на чем не настаиваю. Но мне бы хотелось, чтобы Гатомо был наказан за мою загубленную жизнь.

Прощай, твоя несчастная сестра Шанако.»