Оскал Фортуны, или Урок выживания

— Не пощадит! — уверенно возразил Алекс. Девушка побледнела, а в голубых глазах слуги плескалась жалость пополам с презрением. — Наша госпожа очень умная. Когда она перебесится, она спросит себя: если кто-то напал на сына господина, почему соратники не перерыли всю усадьбу?

Не будь Сайо так ошарашена выходкой парня, она бы уже позвала воинов. А Алекс продолжал гулким свистящим шепотом:

— Когда мне отрубят башку, наша госпожа спросит себя: если сыну барона Татсо грозит неизвестная опасность, почему с ним остался всего один соратник. А главное — почему не отправили гонца в Татсо-маро, ведь до замка всего один переход. Потом наша госпожа вспомнит, что в караване есть человек, которому по… наплевать на Даиро Татсо и трижды наплевать на Алекса. Может быть, он расскажет ей, что произошло ночью накануне казни ее слуги. Я говорю о соратнике сегуна. Конечно, госпожа расспросит его обо всем, только тогда когда успокоится и начнет думать.

Симара побледнела как полотно и тихо завыла, прикрыв голову руками. Сайо не могла вздохнуть от подобной выходки слуги. Тот ухмылялся и продолжал с наглой обреченностью.

— Проще всего избавиться от неудобных слуг. Ведь нашей умной Сайо-ли не нужна служанка, которая любит ее как свою дочь, не нужен и слуга, рисковавший своей жизнью, чтобы спасти ее. Нет. Госпоже нужны такие слуги как в Татсо-маро. Которые как автом… как бараны выполняют любой каприз. Но ничего не делают без приказа. А всегда ли есть возможность отдать приказ? Как думаешь, Сайо-ли, пошевелят они хотя бы пальцем, чтобы самим спасти своих господ?

Багровая пелена бешенства накатила на глаза девушки. И вновь, как и всегда в тяжелый час, раздался в голове тихий голос преподобного Кимцзы: «Гнев — плохой советчик. Не можешь успокоиться, сосчитай до десяти».

Парень замолчал и уставился в стену над ее головой, тихо выла служанка, обливая слезами туфельки Сайо. Девушка перевела дыхание, вновь вспомнила слова Учителя: «Каждому решению должно предшествовать размышление». В гневной речи Алекса присутствовало рациональное зерно. Отстранив Симару, она подошла к передней стенке повозки и заколотила кулаком по тонким доскам.

— Что случилось, моя госпожа? — раздался глухой голос возницы.

— Останови.

Через несколько минут послышался конский топот, и в дверь постучали.

— Войди, — разрешила девушка.

В дверь заглянул воин сегуна.

— Почему ты приказала остановиться, Сайо-ли?

— Я хочу попросить у тебя одолжение, Хиро-сей.

— Что нужно?

— Пусть кто-нибудь посторожит моего слугу, — попросила девушка, злобно взглянув на побледневшего Алекса.

— Может лучше сразу убить? — любезно предложил воин.

— Пока не нужно, — вежливо отказалась Сайо.

Симара уползла в угол повозки. Хиро позвал одного из соратников. Алекс спрыгнул на траву обочины и огляделся. Рядом с ним расположился всадник, положив руку на меч.

— И еще одна просьба к тебе, уважаемый Хиро-сей, — продолжила девушка. — Не мог бы ты уделить мне немного времени.

— Конечно, Сайо-ли, — улыбнулся воин, слезая с лошади. Он легко влез в повозку и аккуратно прикрыл дверь.

Девушка оценивающе взглянула на соратника. Чуть старше сорока лет, сухой как и его командир. Изрезанное морщинами лицо, спокойные, даже равнодушные глаза.

— Сядь, пожалуйста, поближе, — решилась попросить девушка.

Воин чуть усмехнулся и присел на кровать.

— Ты знаешь, кто напал на господина Татсо? — отбросив все условности, спросила девушка. Желание разобраться в происходящем оказалось сильнее скромности.

— Я не слышал, что кто-то на него нападал, — в полголоса ответил соратник. — Зато меня очень просили: если ты спросишь, сказать, что на него напали.

— Как это? — не поняла Сайо-ли.

— Очень просто, — пожал узкими плечами Хиро. — На твои вопросы о Тасто-сее я должен отвечать, что его избили неизвестные.

— А ты…

— Я служу не барону Татсо, — нахмурился мужчина. — Мой господин — сегун Канаго, а командир — господин Айоро.

Девушка встала и поклонилась.

— Благодарю тебя, Хиро-сей. Не смею больше задерживать тебя.

Соратник возвратил поклон.

— Так слугу убить или как? — спросил он, открывая дверь.

— Пусть живет, — отмахнулась девушка. — Пока.