Осколки былого могущества

Дворф продолжал говорить, а сам протирал тряпицей, настоянной в специальных отварах, мой разбитый лоб. Это он специально пакости болтает, чтобы меня от боли отвлечь. Однако никакой боли нет. Чувствую определённый непорядок – ощущения не из приятных, но острая боль отсутствует. Если бы знал, что смогу всю процедуру тихо вытерпеть, ещё бы в зале с колоннами попросил обработать.

– Глаза прикрой. – Скомандовал Волан и плеснул на рану из бутылочки. Кожу защипало, но морщился я больше от света бьющего в глаза, чем от действия микстуры.

– И это всё? – Недоверчиво проговорил напарник наблюдая мою реакцию. – А где вопль? Ты себя нормально чувствуешь?

– Неплохо. – Пожал я плечами.

– Легко терпишь?

– Ага.

– Так. Ладно. Ну ка иди сюда.

Оттянув от двери тумбу, дворф установил её ровно и уселся с противоположного края. Руку, согнутую в локте, поставил на столешницу растопырив пальцы. Бороться со мной надумал?

– Издеваешься? – Скептично поинтересовался я. – Может пару кругов по залу, кто быстрее?

Всё детство и юность, если меня хотели поддеть, предлагали поочерёдно подымать тяжести или бороться на руках. Прозвище «четвертьгорец» не на пустом месте появилось. По силе я тягаться ни с кем из горцев не могу. Позже додумался предлагать в ответ пробежку наперегонки – после этого отстали. Быстро бегать горцам не дано – ноги коротки. Они могут не останавливаясь бежать целый день, но я то предлагаю на скорость.

Это как на танцах – силовые приёмы борьбы: разные захваты и броски – были моей слабостью. Уверенно себя чувствовать я начал лишь после того как дед натренировал меня сносно биться на кулаках. В драке ловкость и реакция нужнее чем сила. Тут уж у меня конкурентов мало, тут я в деда. Он в молодости, говорят, стрелы руками ловил.

Не знаю насколько это правда, но вот клинком точно отбивал – сам видел. Вернее, я как раз и стрелял из лука. Вместо наконечника на стреле, понятное дело, тупая пробка была. Со ста шагов Оттан отбил восемь из десяти, пущенных мною, стрел. Половина Горнара этот аттракцион наблюдала. По-моему дед тогда это на спор делал, не припомню уже с кем.

– Я не в обиду. – Серьёзно заявил напарник. – Проверить кое-что нужно. Ты просто мою руку удерживай, давить не нужно.

Удерживай, хм, это даже не смешно. Сцепив ладони мы принялись «бодаться». Волан всё больше начинает корчить напряженное лицо, будто увеличивает усилия. Держать становится тяжелее, но полную силу дворф не использует, постепенно нагнетает.

С минуту он наседал всё сильнее и сильнее. Ещё чуть чуть и я сдамся, удерживаюсь на одном упрямстве. Наконец на лбу у напарника выступили капли пота. Что? Неужели он в самом деле сильно напрягается?

От удивления я ослабил хватку и Волан резко прижал мою ладонь к столешнице. Чуть руку не вывихнул, изверг.

– Я так и знал! – Вскочил напарник.

– Что знал?

– Ты становишься сильнее с каждым днём обладания Слезой. Это по тренировкам уже было заметно, но я думал что у тебя просто мастерство схваток растёт. Потом ты меня на стену закидывал. – Заметив моё недоумение дворф разъяснил. – Ну когда мы первый раз к Арарату шли и в коридоре с толпой снежников нужно было разминуться. Я тогда за трещину зацепился, а ты на мне повис.

– А! Ну, помню.

– Вот! Тогда я уже заподозрил, что ты значительно превосходишь человека. С первого раза меня подбросил не напрягаясь. Я с людьми немало тёрся, замечаю такие вещи. А теперь я во всю давил, а ты держал. Через пол года ни в чем горцу уступать не будешь. – Ткнул в меня пальцем Волан.

– И с чего сия радость?

– Мне мать про такое рассказывала. Полукровки амадзинами не становятся почти никогда, но если становятся, то быстро догоняют горцев. Слеза добавляет силы. А учитывая что реакция и скорость у них… у тебя. – Нашелся напарник. – Выше, то и бойцом получишься отменным.

– А матери твоей откуда известно? Хларт мне такого не говорил. – Засомневался я.

– У меня прадед был полукровкой, потому мать и знает. Амадзин Норн Лезвие, слыхал?

– Смутно. – Всех предков не запомнишь. – Двойная секира?

– Точно! – Подтвердил Волан.

– И насколько я уже догнал?

– Не меньше чем в половину. Мне судить трудно. Учти – я тоже не особо Горами обласкан.

– Гором. – Поправил я дворфа.

– Ну, да. – Кивнул Волан. – Ну, да. Непривычно ещё. Всю жизнь считал нашим покровителем нагромождение камней, а оказалось… А что, кстати, оказалось? Я так и не понял толком.

– Пока я и сам в недоумении. Беркут наверное притчей говорил. Иначе громадный великан выходит. Целый народ в чреве тащить – гигантские размеры нужны. Но! – Решил я обнадёжить товарища. – Сдаётся мне, друг дворф, мы первыми всё и увидим.

– Это да. – Согласился дворф. – Мы, последнее время, чего только первыми не увидели. Я уже удивляться перестал. Кстати.

Волан задвинул назад самшитовую тумбу, подперев двери. Вынул из пояса две зеркальные пластинки с крючками. Сцепил их книжечкой, а в центр поместил свой, ещё светящий, фитиль. Вышло что-то наподобие фонаря.