ОСКОЛКИ ЧЕСТИ

ГЛАВА 13

- Ну вот, - жизнерадостно объявила доктор Мехта на следующий день, устанавливая свой ящичек на столе в квартире Нейсмитов, - это совершенно безвредный метод мониторинга. Вы ничего не почувствуете, и прибор вам ничем не повредит - только покажет мне, какие темы важны для вашего подсознания. - Она прервалась для того, чтобы проглотить какую-то капсулу, пояснив: - Аллергия. Прошу меня простить. Считайте этот прибор эмоциональным геологоразведывательным инструментом: он выявит, где прячется источник переживаний.

- И скажет вам, где бурить скважину, да?

- Именно. Не возражаете, если я закурю?

- Пожалуйста.

Мехта зажгла ароматическую сигарету и небрежно положила ее на край пепельницы, которую принесла с собой. Едкий дым заструился в сторону Корделии и заставил ее поморщиться. Странный порок для врача… Что ж, у всех свои слабости. Она покосилась на прибор, стараясь подавить раздражение.

- Итак, в качестве точки отсчета, - сказала Мехта. - Июль.

- Я должна ответить «август» или что-нибудь в этом роде?

- Нет, это не тест на свободные ассоциации - машина сама сделает всю работу. Но если хотите, можете говорить вслух.

- Ладно.

- Двенадцать.

«Апостолов, - подумала Корделия. - Яиц. Дней рождественских праздников…»

- Смерть.

«Рождение, - подумала Корделия. - Эти барраярские аристократы все возлагают на детей. Имя, собственность, культуру, даже управление страной. Тяжкая ноша - неудивительно, что дети гнутся и корежатся под ее весом.

- Рождение.

«Смерть, - подумала Корделия. - Человек, не имеющий сына, там все равно что ходячий призрак, не участвующий в их будущем. А когда их правительство терпит поражение, они расплачиваются жизнями своих детей. Пятью тысячами.

Мехта передвинула пепельницу чуть левее. Так не стало лучше; даже наоборот.

- Секс.

«Вряд ли - я здесь, а он там…»

- Семнадцать.

«Емкостей, - подумала Корделия. - Интересно, как там поживают эти несчастные крошечные эмбриончики?»

Доктор Мехта озадаченно нахмурилась на показания своего прибора.

- Семнадцать? - повторила она.

«Восемнадцать», - твердо подумала Корделия. Доктор Мехта сделала пометку в своих записях.

- Адмирал Форратьер.

«Бедная зарезанная жаба. Знаешь, я верю, что ты говорил правду: ты должен был когда-то любить Эйрела, чтобы так его возненавидеть. Интересно, что от тебе сделал? Скорее всего, отверг тебя. Эту боль я могу понять. Возможно, между нами все же есть нечто общее…»

Мехта подкрутила другой регулятор, снова нахмурилась, повернула обратно.

- Адмирал Форкосиган.

«Ах, любимый, будем верны друг другу…» Борясь с усталостью, Корделия попыталась сосредоточиться на голубом мундире Мехты. Да, если она начнет бурить здесь свою скважину, у нее просто гейзер забьет… Скорее всего, она уже знает об этом - вон опять кинулась что-то записывать…

Мехта бросила взгляд на хронометр и подалась вперед с возросшим вниманием:

- Давайте поговорим об адмирале Форкосигане.

«Давайте не будем», - подумала Корделия.

- А что?

- Вы не знаете, он много работает с разведкой?

- Не думаю. Кажется, в основном он занимается тактическим планированием в генштабе, если только… если только его не посылают в патрулирование.

- Мясник Комарра.

- Это гнусная ложь, - не задумываясь, брякнула Корделия и сразу же пожалела об этом.

- Кто это вам сказал? - спросила Мехта.

- Он сам.

- Он сам. Ага.

«Ты у меня еще получишь за это «ага»… нет. Сотрудничество. Спокойствие. Я совершенно спокойна… Скорей бы уж она докурила или затушила эту штуку. От дыма глаза щиплет.

- Какие доказательства он вам предоставил?

«Никаких», - только сейчас сообразила Корделия.

- Наверное, свое слово. Слово чести.

- Довольно-таки эфемерное подтверждение. - Она сделала еще одну пометку. - И вы поверили ему?

- Да.

- Почему?

- Это… согласовалось с впечатлением, сложившемся после знакомства с ним.

- Кажется, вы целых шесть дней находились у него в плену во время той экспедиции?

- Совершенно верно.

Мехта рассеянно постучала по столу световым пером и задумчиво хмыкнула, глядя сквозь Корделию.

- Похоже, вы твердо убеждены в правдивости этого Форкосиган. Вы не допускаете мысли, что он когда-либо лгал вам?

- Ну… да, в конце концов, я же вражеский офицер.

- И все же вы безоговорочно верите его утверждениям.

Корделия попыталась объяснить:

- Для барраярца клятва - нечто большее, чем просто смутное обещание, по крайней мере для людей старого типа. Господи, да у них даже все правление на этом основано: клятвы верности и все такое прочее.

Мехта беззвучно присвистнула:

- Так вы уже одобряете их форму правления?

Корделия неловко поерзала.

- Ну, не то что бы… Я просто начинаю немного понимать ее, вот и все. Должно быть, это очень сложный механизм.

- Так по поводу этого «слова чести»… Вы верите, что он никогда не нарушает его?

- Ну…

- Значит, нарушает.

- Да, я была тому свидетельницей. Но это далось ему дорогой ценой.

- Значит, он нарушает клятвы за определенную плату.

- Не за плату. Я сказала «дорогой ценой».

- Не улавливаю разницы.

- «Плата» - это когда вы что-то получаете. «Цена» - когда что-то теряете. Там, при Эскобаре, он потерял… многое.