Осколки грёз

– Не могли бы вы ненадолго задержаться? Я бы хотел поговорить с вами. – Оскар Гилберт остановил нас прежде, чем мы пересекли порог кабинета. – Мне кажется, что вам стоит хорошо приглядеться друг к другу. Я считаю, что ваши стили письма довольно похожи. С мистером Харрисом я уже знаком, поэтому твоим наставником, Эмили, на время конкурса будет этот перспективный молодой человек. Можно сказать, что он – моя правая рука. Участвовать в конкурсе он, конечно же, не сможет. Все, что вам необходимо, – достичь определенных результатов, которые я непременно буду ждать.

– Я бы хотела еще раз поблагодарить вас за эту возможность – быть в окружении таких замечательных и талантливых людей. Быть частью этого творческого тандема.

– Хорошего вечера и хорошей работы вам двоим.

Ограничившись одним кивком, я вышла из здания и попыталась собрать мысли в кучу, позволяя себе расправить вдохновленные крылья навстречу ветру.

– Я же сказал, чтобы ты больше не появлялся здесь!

Дверь мастерской резко раскрылась, и Стэнли, с муштабелем в руке, выбежал наружу. От неожиданности я слегка пошатнулась.

– Боже, Эмили. Это ты, – глубоко выдохнув, произнес он.

– Отец опять приходил? – уже обеспокоенным тоном спросила я.

– Как видишь. – Стэнли показал в угол комнаты, где валялась одна из бутылок виски.

– Ты?..

– В порядке. Очередной контракт расторгли, поэтому он снова напился. Кажется, ничего уже не изменится.

Я подошла ближе к нему и крепко обняла. Мои холодные руки коснулись его теплых. Его сердцебиение участилось от нахлынувшего волнения.

Он мог неделями не вставать с постели или же, наоборот, утопать в безрассудной агрессии все глубже с каждой минутой. Я видела Стэнли разным, у него часто менялось настроение. Цельная личность распадалась на несколько других. Чаще всего они пугали меня, но я старалась не показывать своего страха. Его мучения влияли на меня. Время от времени я смахивала печаль с нижних ресниц юноши, подпуская с каждым разом ближе к себе. Наверное, это звучало глупо, но я не боялась превратиться в горький пепел, иссякнуть, как увядший цветок. Я готова была утонуть в нем, веря, что все лучшее только ждало нас впереди.

В комнате отдавало свежей краской недавно написанных картин, покрытых акрил-фисташковым лаком. Многие портреты на стенах были разрисованы гелевой ручкой, надорваны в некоторых уголках.

«У него снова пропало вдохновение», – подумала я.

– Ты сегодня поздно, – с нежным трепетом проговорил Стэнли. – Как прошла твоя поездка?

– Намного лучше, чем я себе представляла. Скоро твоя девушка станет знаменитой поэтессой.

– Надеюсь, у этой девушки будет время на непризнанного художника. Иначе это разобьет ему сердце.

Минутный порыв чувств отразился жалящим отпечатком на моих губах. Он притянул меня ближе к себе. Душевная безнадежность начала соприкасаться с физической. Все это казалось таким неправильным, но интерес только сильнее подталкивал к запретному. Оставив дорожку поцелуев на моей разгоряченной шее, Стэнли подхватил меня на руки. Мы больше не боялись быть отвергнутыми и непонятыми друг другом. Чуждые сомнения давно достигли своего уготовленного конца.

– Тебе так идет эта молочная блуза, – прошептал он, когда краем глаза заприметил вздымающуюся округлую грудь в чашечках того же цвета, что и рубашка. – Ты как никогда чертовски красива.

– Куда ты смотришь?

– Мы – художники – любим смотреть сквозь одежду, прямо глубоко в душу, – он жадно принялся пробовать меня на вкус до тех пор, пока наше дыхание не сбилось. – Сегодня пришли результаты по второму этапу.

– И ты весь день молчал об этом?

– Я хотел, чтобы ты открыла письмо, все-таки благодаря тебе родилась прошлая картина.

Не удержавшись, я тут же выхватила из его рук телефон и нажала на мигающее уведомление со значком почты. Первым высветилось сообщение от некой миссис Вернс.

Глава 36. Стэнли

Недельное отсутствие в школе почти не сказалось на моей успеваемости. Врач сказал, что я могу чувствовать себя хуже в местах с большим скоплением людей. Я не хотел идти в школу, где на меня может накатить волна паники. Никто не мог точно сказать, когда приступы должны сойти на нет. Отголоски слов врача крутились в голове промежутками – день, неделя, месяц. Сложно было признать, что грань постепенно стиралась. Любой шаг в сторону, отрешенный от установленных правил, сулил череду повторений, не имеющих конца. Подобно эффекту бабочки многие решения сотворили такого рода проекцию моей жизни. Черновой вариант, предстающий передо мной в безобразном исходнике, давал еще один шанс на исправление.

Все мои стороны жизни со временем стали штилем. Не знаю, сказались ли на этом мои мучения, или же я сам перестал видеть и ждать надвигающуюся бурю. Жил настоящим, со всех ног убегая от прошлого. Я старался меньше думать о том, что ждало меня после экзаменов, но каждый раз возвращался к своей растерянности.

– Стэнли! – Ликующий крик Райана поймал на себе осуждающие взгляды одной из парт. – Рад тебя видеть, дружище! Падай.