Осколки грёз

Первый этаж был похож на просторный кабинет. В метре друг от друга располагались цветные столы, уставленные рабочими предметами и компьютерами. Как позже оказалось, «Дом поэтов» был не только литературным объединением, но и пристанищем, где можно было побыть с собой наедине, отдохнуть от городской суеты. Милая женщина за стойкой регистрации проставила печать на моем билете и подсказала, как пройти к конференц-залу.

Я увлеченно смотрела по сторонам, стараясь разглядеть каждый уголок в библиотеке. Одна секция за другой создавали видимый коридор, усыпанный произведениями разных эпох. Видимый свет ослеплял пространство вокруг. Свободных мест практически не было, люди разных возрастов сидели за небольшими столиками и насыщались духовной пищей.

Не удержавшись, я все же остановилась около одного из стеллажей, чтобы дотронуться до пары книжных рядов. Один из романов начал ускользать от меня на противоположную сторону. Образовавшийся пробел только разогрел во мне любопытство. Невзначай я бросила свой взгляд на место, где пару секунд назад стоял бестселлер прошлого.

– Привет, – произнес парень, когда я бесцеремонно разглядывала его через этот промежуток между книгами.

– Эм… привет, – заикаясь, ответила ему я.

Темноволосый парень стоял с какими-то бумагами, внимательно изучая их. Он был необычайно красив, с худощавым телосложением, которое скрывала белая рубашка большого размера. Брюки и лакированные туфли создавали впечатление какой-то влиятельной фигуры в этом здании. Дружелюбная улыбка скользнула по его серьезному лицу. Он поправил очки и представился:

– Джереми Харрис. Я раньше не видел тебя. Ты, должно быть, пришла с новым потоком.

Я немного замялась.

– Я здесь впервые.

– Блок «Поэзия и драма»?

– Да, – неуверенно произнесла я вслух.

– Вот оно что. Еще одна процветающая звезда. И как же ее зовут?

Джереми вышел из-за стеллажа и остановился возле меня. Мы были с ним почти одного роста, но я все равно чувствовала, что он смотрел на меня свысока.

– Эмили.

Он протянул руку, и наши ладони соприкоснулись в приветственном жесте.

– Рад знакомству. Оскар Гилберт, судя по всему, очень заинтересовался твоими произведениями, раз пригласил тебя. Обычно его трудно впечатлить.

– Правда?

– Мне пришлось долго добиваться его расположения. Наверное, я прошел больше трех прослушиваний, пока он не произнес мое имя на итоговой встрече.

– Ты работаешь вместе с ним? – я удивилась. – Просто выглядишь…

– Довольно молодо?

Я раскраснелась от своей же глупости, которую даже не успела закончить.

– Прости, я не это имела в виду.

– Ничего. Я привык, что люди так реагируют, – он поправил ворот рубашки и продолжил: – Оскар Гилберт принял меня не так давно, я только заканчиваю первый курс в университете. Но мои стихотворения так или иначе уже вписаны в некоторые программы театров Нью-Йорка.

– Такое тоже возможно? Я всегда думала, что поэты становятся известными только после смерти.

– Я решил, что это слишком… Банально.

– Ты прав. Нужно рушить старые стереотипы.

Я потерла рукой шею.

– Мне нужно закончить пару дел. Оставишь мне место рядом с собой?

– Да, конечно, – без раздумий ответила я, и Джереми растворился среди книжных стен.

Я смотрела ему вслед до тех пор, пока телефон не завибрировал.

Это была Мия. Сердце готово было выпрыгнуть наружу от таких драматичных слов.

После небольшой паузы последовал ответ:

Я готова была прослезиться. Мне так не хотелось уезжать от нее.

– ответила она, и через пару секунд пришло еще одно сообщение.

Внутри что-то вздрогнуло. Эта фраза была мне очень знакома. Я попыталась вспомнить ее, но в этот момент по громкоговорителю всех присутствующих попросили пройти в главный зал. Я прошла вглубь по коридору, пока глаза не ослепли от яркого света в большом просторном помещении. Комната была иной формы, напоминающей полукруг. В середине располагалась трибуна для выступлений с большой электронной доской. Одиночные кафедры напоминали стойки для музейных экспонатов – полупрозрачные и стеклянные. Окна в пол открывали вид на реку Гудзон. Народу оказалось больше, чем я предполагала. К тому моменту, когда я зашла, мест почти не осталось. Я поспешила отыскать два свободных стула. И мне повезло: отсюда открывался отличный вид на Нью-Йорк за стеклом.

Многие места уже были заняты, поэтому я решила тоже немного поторопиться.