Осколки грёз

Я вертел картину в своих руках и искал любой повод разнести ее к чертям. Внимательно осматривал все штрихи, но даже они были достаточно хороши. У меня не поднималась рука испортить ее, поэтому пришлось включить одну из керосиновых ламп, чтобы изуродовать изображение самому.

Кисть тотчас утонула в болотном оттенке, краска нанесла атаку по картине. Безобразные мазки врезались в изрисованное полотно. Полученная грязь уже не вызывала прежний восторг.

Я хотел видеть черную полосу в своих произведениях, которые являлись единственным моим якорем. Искусное притворство разрывало на части.

Может, стоило разрушить последнее, что делало меня счастливым?

Глава 37. Эмили

Я ходила кругами около столешницы, время от времени заглядывая Стэнли через плечо.

– Может, стоит добавить несколько штрихов, чтобы цветы выглядели немного ярче?

– Хочешь поспорить с художником? Если да, то не советую этого делать, – угрюмо, но сдержанно ответил он.

– Не забывай, что рисуешь картины к моим, – я особенно выделила последнее слово, – стихотворениям, поэтому на твоем месте я бы не перечила автору. В каком-то роде я тоже могу считать себя художником, только другого направления!

– Порой ты бываешь просто невыносима, – произнес парень с непринужденной улыбкой.

– Привыкай. Кто знает, может, тебе придется терпеть меня всю жизнь.

– Думаешь, что два творческих человека смогут ужиться вместе? Что-то я уже передумал после того, как ты начала командовать мной. Еще немного, и я также задумаюсь над тем, чтобы не доставать тебе бесплатные билеты на собственную пинакотеку[40].

– Пина… чего?

– Что и требовалось доказать, Лилу. Ты совершенно не смыслишь в живописи.

От возмущения я не заметила, как поджала пухлые губы и скорчила недовольную гримасу. Не обращая внимания на его смех, я подбежала к свободному холсту и принялась выводить одни неуверенные линии за другими.

– Не любишь проигрывать?

– Ты рано объявляешь себя победителем, Стэнли.

Стрелки на часах двигались постепенно, неспешно. Я неподвижно стояла, держа в руке кисточку. Все это время я рисовала, ни разу не взглянув в сторону парня.

Мы были совершенно разными, но и одновременно такими похожими друг на друга. Два кусочка пазла, созданные для одной картины.

– Теперь я готова выслушивать твои извинения, – с гордо поднятой головой обратилась я к нему спустя каких-то пару часов.

– Уверена, что я так просто уступлю тебе победу? – Стэнли не успел договорить, как я тут же развернула к нему разрисованное полотно.

Переплетенные между собой руки, испачканные в краске, сливались в одно целое на белом фоне. Небольшими каплями стекали излишки цвета. Возможно, так не было задумано, но я видела в этом некий шарм, который передавал заложенный смысл. Я хотела сравнить изображенное с нами, вечно держащимися за каждый подаренный глоток любви. Мы боялись потерять друг друга, пока не осознали, что потеряли самих себя в этой погоне за мнимым счастьем. Стихийная неизбежность ожидала своего красивого конца этой истории.

– У тебя действительно получилось неплохо для первого раза, – как ни в чем не бывало он признался в своем поражении. – Ты можешь затмить меня.

Мои глаза непривычно стали отражать бледно-зеленым мерцанием. Я увидела это в отражении зеркала напротив себя.

– Это просто невозможно. Мы с тобой держимся на одной линии, где место нам двоим.

– Даже если и так. Я готов тебе сдаться. Сдаться от одного твоего взора, спрятанного за веером длинных черных ресниц.

Стэнли подошел ко мне, подхватив на руки, и отнес меня к столешнице. Он осторожно усадил меня так, что мы находились на одном уровне. Рукой он неторопливо провел по моей коже. Тряпочный старый комбинезон скрывал мою фигуру. Парень незамедлительно уткнулся в оголенные участки тела, чтобы вдохнуть меня.

– Ты действуешь на меня опьяняюще. А твой аромат вишни…

Я остановила свои ладони на его груди, прямо около того места, где непрерывно билось сердце. Одна пуговица хлопковой рубашки медленно сменяла следующую. Когда я добралась до последней, то аккуратно стянула с него одежду. Мне хотелось изучать каждый его изгиб на рельефном прессе.

– Тебе нравится? – спросила я, когда из его груди вырвался тихий стон.

– Твои касания похожи на ожоги, которые возвращают меня к жизни. И да. Мне нравится такая жизнь, где ты со мной.

Ощущения внутри накалились до предела. Стэнли продолжал смотреть в мои глаза, словно боялся потерять их из виду. Я отвечала тем же. Между нами пробегали искры, полные жаркого пламени. Мы вместе пылали, не желая останавливаться.

Мои руки скользили по Стэнли, пока ногти не начали слегка царапать кожу. Я знала, как он любил это. Он вздрогнул от удовольствия и накатившего наслаждения. Он сводил меня с ума, и я собиралась сделать то же самое.

– Ты же знаешь, как я люблю твои веснушки, – прошептала я, оставив на сильных плечах дорожку из поцелуев.