Осколки Хаоса. Восток

Ролланд поворачивается, и теперь в скудном свете из зала видно, что его лицо глубоко рассечено. Пройдись удар чуть левее – и штормлендец лишился бы глаза. Но шрам на всю жизнь точно останется.

Вопреки ранению он улыбается.

– Судя по всему, наш поход увенчался успехом.

Лиора кивает. У нее нет сил ни на объяснения, ни на радость – только на то, чтобы убраться как можно дальше из этого отвратительного места.

– Все кончено. Все мертвы.

– Коль так, то пойдем отсюда.

Никто не собирается возражать. Никто не собирается оспаривать ее слова, словно признавая право делать все так, как нужно магу. Почему-то доверяя.

Спуск обратно длится, кажется, целую вечность. Дейв хромает, Инга морщится от боли в руке, Ролланд, хоть и держится уверенно, судя по гримасе, получил рану не только на лице. Но башня пуста – все наемники расплатились за сомнительную сделку с Форстом своими жизнями. А кто предпочел убежать и спрятаться, теперь стараются не попадаться на глаза.

В самом низу Лиора вспоминает про каменного жука у входа, но тот больше не может выполнять свой долг, намертво застряв в узком проходе между двумя домами. Как он туда протиснулся – остается большой загадкой, но то, что вылезти он не сможет в ближайшие, кажется, лет сто, не вызывает сомнений.

Но все же никто не медлит, пересекая площадь со всей возможной скоростью. Мало ли на что способно это существо.

На выходе с площади расположились Мика со товарищи. Сын барона радостно улыбается, видя, что все вошедшие в башню смогли из нее выбраться.

– Твоя работа? – спрашивает Дейв, впечатленный таким результатом противостояния с чудовищным насекомым.

– А то, – улыбается Мика.

– Совместная, – отвешивает своему другу шутливый подзатыльник Нисс.

– Ага. Жаль, не смогу повесить его голову над камином. Тварь крепче, чем горы, но тупее, чем гусеница.

– И к лучшему. Спасибо.

– Это наша работа, – чуть пафосно заявляет Мика, явно не совсем в своей тарелке из-за внешнего вида остальных членов их небольшой экспедиции. – Ладно, думаю, пора возвращаться из этого прекрасного местечка куда-нибудь в более приятные уголки человеческой цивилизации и переходить к экскурсии по трактирам.

– Это точно, – почему-то веселость Мики заставляет и саму Лиору улыбнуться, пусть и уголками губ. Они выжили, хаос побери. Они выжили.

В молчании и тишине проходит путь обратно к краю района. Лиора, кажется, теперь чувствует порождения Зеленой Луны за сотни метров, и люди с легкостью избегают общения со странными местными обитателями.

Лишь когда вызванные Дейвом паланкины доставляют их в дом Ролланда, Лиора позволяет себе на пару минут уединиться в собственной комнате. Она не плачет и не смеется, не вспоминает прошлое и ни у кого не просит прощения. Просто сидит несколько минут, спрятав лицо в ладонях. Потом встает, снимает с себя пропитанную потом одежду, почерневшую от каменной крошки, и без сожаления сминает ее, бросая в мусорную корзину. Осторожно смазывает целебной мазью царапины от каменных осколков на плече, накидывает рубаху посвежее и спускается вниз с твердым намерением выпить не меньше бутылки вина залпом.

Она спасла жизнь Краю только для того, чтобы отнять ее и стать причиной гибели многих других. До правды никто не докопается, а слухи все равно скоро утихнут. Безумцем больше, безумцем меньше – разве что у следователей работы прибавится. Жаль только, Мирослава так ничего и не узнает о своем потерянном, обретенном и вновь потерянном брате.

Она выполнила свое обещание. Раньше она надеялась, что близнецы живы. Теперь была уверена в том, что они мертвы.

*10*

Лиора машинально пробегает пальцами по черной шерстке отака. Его заслуга в крушении надежд чужеродного обитателя города куда выше, чем ее собственная. Имеет ли это значение? Едва ли.

Пересуды в Кольце не утихли не за девять, не за девяносто девять дней. Смерть в больнице Максимилиана Края, раненного некой силой, похитившей его сына, не была бы большой сенсацией, если бы спустя день не пропал и Анаксиос Форст, который, как быстро разнюхали дотошные журналисты, некогда хотел сделать Края-младшего, еще до его первого исчезновения, своим помощником в делах в Сенате. Поползли слухи о неведомых убийцах благородных, которые к тому же куда-то дели и среднюю дочь да Сильва, которая раньше, как многие знали, была весьма и весьма накоротке с Краями. Кто-то высказывал теории, что это дело рук имперских шпионов, кто-то – политических противников Форста и Края, кто-то грешил на семейные разборки и любовные авантюры. Но были правы те, кто связывал странную историю пропавшего и вернувшегося близнеца и сетовал на темные, неизведанные тайны города. Голоса последних были глухи и тихи, но тот, кто хотел их услышать, – услышал.