Осколки Хаоса. Восток

Лиора, перемазанная в зелени, пропахшая гарью и довольная жизнью, не стала отказываться от дежурного чая, предложенного Анной. Не стала она и отказывать себе в удовольствии отпустить Герберта гулять по лаборатории в ожидании этого самого чая. На лицо явно боявшейся мелкой живности аспирантки было любо-дорого поглядеть.

*10*

Профессор Смирван восприняла уничтожение принесшего столько хлопот подарка с большим энтузиазмом. Лиоре с трудом удалось отвертеться от предложения прочитать первокурсникам основы работы с опасными артефактами, убедив, что и лектор из вчерашней недоучки плохой, и объяснения ее немагам понять будет почти невозможно. Хотя было ясно – если Лиора решит вернуться в альма-матер, то участи аспиранта ей не избежать. Хотя бы потому, что вторым предложением было трудоустройство в качестве младшего лаборанта в отдел по работе с уникальными артефактами, где «работать со светоскопом можно будет с утра до ночи». Лиору карьера ученого никогда особо не прельщала, так что в итоге сошлись на копии свежих годовых пленок и «времени на подумать». Ангела обещала за завтрашний день все уладить и пригласила заглянуть на чай с чем покрепче. Ну и рассказать об обучении магии и артефакторике, разумеется. Что ж, полезные связи лишними не бывают.

На следующий день после почти двухчасового рассказа перед несколькими заинтересованными профессорами о своем опыте работы с артефактами за пределами Кольца, который Лиора для себя озаглавила как «Систематизация несистематизируемого», и обещания обязательно заходить еще и принести с собой образчики артефактов с Благословенных Земель и Юга, какие не жалко, светопись наконец перекочевала в руки да Сильвы. Герберт же вместо длиннющего свитка с совершенно непонятными закорючками получил вполне осязаемые и весьма вкусные, судя по блаженному прищуры, крекеры. Лиора всегда удивлялась, как в такого мелкого зверька еды влезает больше, чем в крупную кошку. Отак молчал, как на допросе, и делиться секретами отказывался.

Лиора абсолютно ничего не поняла в записях на свитке, а вот Дейв, увидев их, просветлел лицом. Сам проводник времени даром не терял и успел выкупить у какого-то узкоспециализированного артефактора и нужные ему линзы, и две громоздкие оправы под них. Получившимися нелепыми очками Дейв хвастался с видом обладателя ни больше ни меньше усадьбы в Серебряных Садах. На вид они были толстыми и неказистыми, зато линзы можно было менять на несколько идущих в комплекте пар, отличавшихся только цветом. Кроме прозрачных, были желтые, зеленые и черные. Что особенно заинтересовало Лиору – самой магии линзы, как и очки, не содержали, но при создании их явно не обошлось без колдовства и алхимии. Дейв объяснял назначение очков довольно путано, но общую мысль да Сильва уловила. Изменение цвета линз позволяло взглянуть на колонны через другой светофильтр и, соответственно, увидеть скрытые в самых потаенных частях Кольца кварталы. А закорючки на свитке были условной записью, показывающей, откуда и куда нужно смотреть с учетом положения Солнца и Луны, чтобы добраться в нужное место. Правда, сам Дейв полностью расшифровывать свиток не рискнул, решив «обратиться к эксперту» и предложив Лиоре отправиться вместе. Та не стала отказываться – где еще ей доведется увидеть работу дешифратора светописи, не применявшейся нигде кроме Кольца.

Договорились встретиться на следующий день вечером за любимым столиком в «Рыбе». Дейв хотел вначале предупредить дешифратора о своем приходе и сам кое-что подготовить.

Домой Лиора после общения с Брастом попала в весьма благодушном настроении. Не то чтобы да Сильва сомневалась в Дейве и его выводах, но все-таки, получив на руки светопись, она была несколько разочарованна сложностью шифрования и уникальностью символов. Промелькнуло даже подозрение, что кто-то из лаборантов решил разыграть коллег-теоретиков и подсунул произвольный набор закорючек, но все обошлось.

В доме было тихо. Сэм, насколько Лиора помнила, всегда была ранней пташкой, легко вставая на ноги и в шесть, и в семь утра. И ложилась сестра тоже рано, задолго до полуночи. Как и родители. Лиоре же, с легкостью оставшейся на ногах едва ли не до рассвета, утренние пробуждения всегда были в тягость. После отъезда из дома она смирилась с неровным ритмом походной жизни и приучила себя ложиться тогда, когда была возможность, и вставать по необходимости. Но самой сути своих привычек не поменяла.