Осколки клана. Том 2

– Я был не очень уверен, когда шёл сюда, но сейчас вижу, что это определённо то, что мы предполагали. Очень старый фокус с большой пространственной печатью, настроенной на конкретную живицу. В данном случае, можно сказать, осадная классика с нарастающим резонансом, в прошлом часто используемая, чтобы подорвать боевой дух защитников клановых крепостиц и укреплённых поместий. Все собранные вами внешние замеры и анализ тремора ядра указывают именно на это, – спокойно ответила старушка, отрываясь от книги и, прищурившись, глядя на вокзальные часы. – Печать усиливается со временем и создаёт разрастающийся тревожащий ядра фактор. Ну а учитывая описанные здесь повреждения у Осколка… Кристаллизованная душа? Правда? И он жив после ритуала хрустального сада?

– Всё именно так… – подтвердил Ланский, откровенно наслаждаясь шоком своего собеседника. – Мало того что жив, у него вдобавок всё очень даже хорошо со здоровьем. Разве что был несколько раз зафиксирован сильный тремор ядра при воздействии «Хаотического Эгрегора», но симптомы удалось купировать соответствующим успокаивающим зельем. И больше они вроде бы не проявлялись. Но в данном случае оно не работает.

– Знаете… это… у меня просто нет слов. Одни эмоции, – пробормотал Мирослав. – Впрочем, если всё так, я могу только предположить, что на него печать действует либо сильнее, чем на остальных, либо как-то нестандартно. Не замечали некоторой неуверенности, вспышек агрессии? Навязчивых идей? Не уверен насчёт физического здоровья, но происходящее точно не очень хорошо для психики… Вы же понимаете, что мне всё это придётся сообщить?

– Понимаем. Не знаю ничего о навязчивых идеях, – медленно ответил Игнат. – Но мне точно известно, что он к чему-то готовится, и моя хозяйка опасается, что это ни много ни мало поход по указанным в прошлом сообщении координатам…

– Они неправильные. Там ничего нет, – как бы между делом вставил Мирослав.

– А вот насчёт агрессии, этого замечено не было, – продолжил Ланский. – Во всяком случае, немотивированной. Хотя да, Осколок стал нервным, но ни разу за всё время наблюдения ни на кого не сорвался. А вот у других частые истерики…

– Либо у Осколка сильная воля, – задумчиво пробормотал мужчина. – Либо на него это действует как-то по-другому…

– Вы всё прочитали? Про его ситуацию «до»? С гневом и яростью у него отдельные отношения…

– Я и говорю, нет слов для этого парня, одни эмоции, – тихо вздохнул собеседник. – Впрочем, в данном случае вопрос подразумевал такие серьёзные проблемы, как желание пинать мелких детишек и отворачивать головы котятам.

– Нет… подобного нет. Однако, простите за недоверие, я всё же несколько сомневаюсь в ваших словах о большой пространственной печати, – закончил Игнат с неуверенностью в голосе и добавил: – Мы всё же не мальчики и девочки. И даже не вчерашние студенты! Существование подобной печати, для чего бы она ни была создана, не только заметили бы, но и сразу же повязали бы злоумышленника, как только он попробовал бы её установить.

– Так вся соль в том, что её на самом деле нет, – усмехнулась старушка. – Но она есть!

– Поясни… – медленно предложил вмиг посерьёзневший Ланский, который не привык шутить и никогда не воспринимал слова других людей как шутку.

– Да, в общем-то, ничего сложного, – ответил замаскированный Мирослав, чиркая что-то в своей книжонке. – По сути, обычная ритуалистка, помноженная на смекалку и пространственное мышление. Ну и, конечно, специально подготовленные кудесничьи артефакты, секрета которых я, уж извините, вам не открою…

– Пофиг сейчас на секреты, – перебил собеседника Игнат. – Время! Как они выглядят и что делают?

– Внешний вид и размер, в общем-то, неважен, – ответил выглядевший как старуха мужчина, и в руку Ланского ткнулась бумажка, которая была тут же убрана. – Принципиально только то, что они сделаны из металла и в них есть полость, достаточная для мизерного количества реагента, а также плоскость, пригодная для символьной логарифмической гравировки. Ну и, естественно, они должны фонить живицей. Правда, очень слабо.

– И?

– Размещённые по определённой схеме, они имплементируют подразумеваемую алгоритмами, нанесёнными при создании артефактов, печать и воплощают с эффектом домино после активации одного из них. Либо при получении команды с ритуально связанного контуром объекта, который кудесники зовут «пультом». После чего печать разворачивается как принудительная условность реальности и постепенно набирает силу, – объяснил Мирослав. – Поэтому её как бы нет, но она есть. Понимаете мысль?

– Понимаю, – ответил Игнат. – У меня есть необходимые знания в теории того, о чём вы говорили. Правда, это не очень похоже на объяснения в древних традиционных текстах… Кстати, ваши придумали?