Осколки клана. Том 2

Таким вот знакам опекунша учила меня довольно давно, особенно акцентируя на том, чтобы я не сосредотачивался на её кистях во время важных переговоров, высматривая сигналы.

Зато сынишка, на время перестав дуться из-за трёпки, да и вообще внимательно прислушивавшийся к нашему разговору, посмотрел на мать с удивлением. Явно хотел что-то ляпнуть, а затем вдруг нахмурился, о чём-то задумавшись и слишком уж порывисто отвернулся. Он вообще себя порой вёл очень странно. То как разбалованный ребёнок лет шести, постоянно чего-то требующий, а вот во время монолога, за который получил воспитательную порку, мальчик выглядел и звучал куда старше своего возраста. Лет на двенадцать-тринадцать, правильно строя фразы и вообще рассуждая почти по-взрослому. Вот и сейчас можно было бы ожидать какой угодно реакции, но только не того, что он в этом возрасте сдержится и тут же попробует что-то осмыслить.

В любом случае история Елизаветы продолжалась, но если её сын сейчас старательно вслушивался, то дочь откровенно клевала носом, всё-таки время для ребёнка, да к тому же сытого, было очень позднее. И тем не менее гостья продолжала свой рассказ.

В семнадцать ее отдали в гарем молодого господина, наследника клана, но забеременеть очень долго не получалось. Впрочем, не по её вине, а потому что её мужу, а она считала его именно таковым, постоянно подвозили всё новых и новых наложниц, как пленных чародеек из других полисов, выкупленных через аукционы перевозчиков, так и просто красивых девушек из простецов. Однако однажды у него хватило времени на давно позабытую игрушку, и он, наконец, зачал ей дочь.

Родившуюся первой девочку сразу не отняли. Не было у неё признаков золотниковского клана, но и явные бажовские черты отсутствовали. Так, серединка на половинку. Однако примерно с шести лет, забрав малышку, у матери, младшая ветвь клана начала планомерно прививать ей идеологию низшего существа, которое должно целовать землю, по которой ходит кто-то из Золотниковых. Оказалось, у нашей маленькой гостьи даже имени как такового нет, хотя мать назвала её Катей. Но в клане, отдалив девочку от родительницы, её назвали или «эй, ты!», отчего она охотно откликалась на «эй», или среди детей Блетс. Это непонятное слово у Золотниковых почему-то было синонимом понятия «заплатка», ведь девочка обычно донашивала вещи за другими детьми из младшей ветви, что было нормально для рабов этого клана.

Совсем по-другому обстояли дела у её младшего брата. Который сейчас, как-то совсем не по-детски щурясь, по новому рассматривал свою скуксившуюся и неуютно чувствующую себя под нашими взглядами сестру. Но при этом старался делать это так, чтобы никто не заметил его внезапно вспыхнувшего интереса.

Рассказать что-то ещё о нём Елизавета просто не могла. Забеременела повторно она где-то через шесть лет, родила и тут же попрощалась с первым сыном, у которого были ярко выраженные черты Золотниковых. А ещё спустя столько же лет пустой и бесцельной жизни, полной изнасилований мужчинами клана, регулярно посещавшими формально принадлежащий только главе гарем, после нескольких абортов, проведённых их чаровниками… случилось то, чего она уже не ожидала.

В тот день, чуть более девяти месяцев назад, супруг расщедрился поделиться ею и ещё десятком женщин с компанией друзей. Из разряда «уже не жалко». В ту долгую ночь побывала она и с ним, после нескольких таких же ужравшихся в хлам, но совершенно незнакомых мужиков, и снова понесла.

Меня откровенно потрясло то, с каким безразличием она рассказывала о таких фактах своей биографии. Точно так же, как промелькнувшее на мгновение выражение глаз Ольги Васильевны, абсолютно непонятное, но явно не осуждающее или пренебрежительное. Мне… даже показалось, что она в чём-то завидует нашей гостье! Вот только представить мою опекуншу, пожелавшую оказаться на месте насилуемой рабыни, было просто-напросто невозможно!

Только тот факт, что за ними следили и что с определённой вероятностью новый ребёнок мог быть от главы клана, позволил сохранить ей жизнь и получить разрешение родить. Так что неделю назад появился на свет мальчик, которого она назвала Всеславом, и которому судьбой было предначертано умереть. Всё довольно просто – неизвестно, кто оказался отцом ребёнка, да никого в клане это и не интересовало, потому как младенец нёс ярко выраженные черты Бажовых.

Слава Древу, у Золотниковых с подобными вещами не торопились…

– Когда я более-менее пришла в себя и поняла, что грозит маленькому Славику, – женщина глухо выдохнула и решительно посмотрела на нас. – Я решила, что разделю судьбу Кати. Но вначале убью мужа, а затем сама брошусь на нож! Или погибну, добираясь до его мерзкой туши! А затем в небоскрёбе появился второй наследник с рассказом о том, как он проиграл главе клана Бажовых в дуэли четверых, чтобы просить своего отца, моего мужа, достойно покарать Антона Сергеевича за дерзость…

– Вот же сучоныш, – прошипел я. – А он мне руку жал…